Книга Французское наследство, страница 135 – Дарья Булатникова

Поначалу Лёлька пугалась и, разбуженная среди ночи телефонным звонком Кузина, подробно описывающего процесс намыливания веревки и с рыданиями вопрошающего, как половчее завязать на ней узел, немедленно мчалась на другой конец города, чтобы не дать страдальцу реализовать ужасные намерения. Кузин встречал её в драном махровом халате, с томиком Бунина в руках, падал на колени и уговаривал выпить с ним водки. После таких встрясок Лёлька сидела на лекциях с красными от недосыпания глазами, стала нервной и раздражительной. Кончилось дело тем, что Маргарита перетащила телефон в свою комнату, а на все суицидальные звонки Кузина зачитывала ему выдержки из соответствующего раздела толстенной книги по судебной медицине. Сломался он на описании трупа утопленника, проведшего два месяца на дне реки. Выглядеть настолько кошмарно после трагической кончины Кузин не хотел, отстал, наконец, от Лёльки, быстренько женился на Лизочке Райтман и эмигрировал в Израиль.

— Да уж, Кузин, ещё тот кадр был, — вздрогнула Лёлька. — Надо нашим сказать, что троица вернулась в свою берлогу.

— Отлично, оставим мужиков здесь в засаде, а сами уйдем через ту квартиру. Тогда засада получится совершенно тайной.

— Может и нам уйти прямо отсюда? Ах да… ключей нет. И обувь в той прихожей сняли. Ладно, пошли, — скомандовала Лёлька, туша сигарету в банке из-под сардин, изображающей пепельницу.

Выбрались они без помех, натолкнувшись только на Лёвушку, который никак не прореагировал на их внезапное появление в коридоре. В данный момент братца Агнии занимал единственный вопрос: почему на кухне нет совершенно никакой еды, кроме обугленной каши в кастрюле? Словно вестник печали, он угрюмо плелся в свою комнату с засохшей коркой хлеба в руках. Видимо, ни Лёлька, ни Маргарита с источником продовольствия у Лёвы не ассоциировались, поэтому он только скользнул по ним задумчивым взглядом и прошествовал дальше. Воспользовавшись ситуацией, подруги похватали свои туфли и выскользнули за дверь.

— Если были в магазине, могли бы и еды заодно купить, — мстительно буркнула Лёлька. — Привыкли на всем готовеньком жить. Вот специально Аньке ничего не скажу — пусть сами выкручиваются. Лёва ни дня в своей жизни не работал, захребетник!

— Слушай, — попросила в машине Маргарита, — давай заедем в какую-нибудь лавочку, я хоть сувениров своим куплю, матрешек там или ложки деревянные. А то вернусь, словно из Италии или с Кипра — без всякой российской экзотики в чемодане.

— Давай, — охотно согласилась Лёлька, — я от всей этой свистопляски и беготни совсем одурела. Хочется чего-то такого, отвлекающего. А потом поедем домой и станем на кухне чай пить. Тортик купим, Агнию разбудим…

Но мечтам их не суждено было осуществиться. Хотя тортик и разбуженная Агния имелись в наличии. Когда они, увешанные пакетами уже в сумерках ввалились в квартиру, их ждал не очень приятный сюрприз в лице облаченного в угольно-черный костюм Акакия Гогуа, восседающего в углу дивана. Напротив, в кресле, нервно вытянувшись в струнку, тосковала Агния. Притихший попугай поглядывая на гостя то одним, то другим глазом меланхолично перебирал перья у себя на груди, словно престарелая кокетка, размышляющая, не пора ли перестать носить декольте.

— Добрый вечер, — растерянно произнесла Лёлька. Маргарита только рот открыла, но ни один звук выдавить из себя не смогла. Она впервые видела Акакия, и вид его произвел соответствующее впечатление.