Книга Смерть и креативный директор, страница 101 – Рина Осинкина

И тут ее осенило. Валить ей надо из Москвы, а не отсиживаться глупо, ожидая задержания с привлечением. Поэтому ей нужны деньги, много денег. И она знает, где их взять.

Потом подумала: «А может, повязали его уже? Видеокамеры же повсюду! На каждом перекрестке!»

С другой стороны, кто за рулем сидел, Зоя не знает. Вот так: не знает! Может, он, а может, и не он. Бейсболка, очки, черная маска-респиратор с принтом зомбачьего оскала. Но даже если и не он, то по его заказу, это точно.

Набрала номер клиента, присобравшись внутренне, приготовившись к трудному разговору. А он ей: «Ты почему на вызовы не отвечаешь, лапа? У меня к тебе еще дельце есть. И премиальные тебе полагаются за предыдущее. Приезжай-ка сегодня часикам к пяти. Деньги налом выдам, перечислять на карту неохота. И новое задание обсудим. Адрес подсказать? Или сама уже разнюхала?»

И хохотнул в трубку.

Зое полегчало. Если клиент спокоен, то и ей волноваться незачем.

Вопрос с премиальными обязательно обсудить надо, просто непременно. И на задание соглашаться. С выплатой аванса, конечно. И сваливать, сразу же сваливать в какое-нибудь захолустье. На месяц? На два? Лучше на полгода. Она так и сделает. Она не дура.

Откинувшись в кресле за письменным столом в своем служебном кабинете и сцепив руки на животе, майор Коновалов задумчиво рассматривал заставку ноутбука, хотя ничего нового увидеть на ней он не мог, поскольку она была заставка-ветеран, кочующая с хозяином из компьютера в компьютер. Изображала она трехмачтовую бело-парусную яхту на фоне синего неба и белых барашков ярко-бирюзовых волн до самого горизонта. Естественно, в небе наличествовали чайки. Естественно, в волнах плескались дельфины – целая стая черно-белых дельфинов. Пошлятина, конечно. Олеся, увидев, сморщила бы носик и обозвала бы ее китчевой. Но Коновалову картинка нравилась, имеет право, а соседка этот шедевр никогда не увидит.

По результатам сегодняшних переговоров со старшим опером он сделал вывод, что ничего своей акцией не добился, если не считать достижением тот факт, что его немотивированная неприязнь к коллеге усилилась, не перестав быть столь же немотивированной. Работу свою тот знает.

С другой стороны – ну, а чего Максим хотел? Пересмотра дела? Предъявив в качестве аргументов сомнительную версию об орудии убийства и задав пару-тройку вопросов на засыпку? Это несерьезно.

Футболку еще приплел, якобы в пятнах крови – вообще стыдоба. Будто забыл, какие истеричные фантазии рождаются в бабьих головах. Это он не про Олесю, это он про экономку михеевскую. А Олеська просто ухватилась за полученную от той информацию, как за соломинку, это понять можно.

Кстати, непременно следует ей рассказать, что не в крови, а в мясном соусе была перепачкана вещь. Во-первых, он обозначит, что принимает участие в ее печальке. Во-вторых, предостережет от глупых поступков – незачем время тратить на обход всех с ее точки зрения подозреваемых, результат будет одинаков. В-третьих, появится повод с ней поговорить – хоть по телефону, хоть лично. Лично, конечно лично. Он зайдет сегодня к ней после работы.

Или лучше сначала домой заскочить? Мамка фаршированные перцы обещала, их Максик уважает. Если не поевши к соседке пойти, вздумает она еще, чего доброго, пригласить его на ужин из замороженных полуфабрикатов, а отказать он не сможет. Нет уж, нет уж, увольте. Он знает, чем соседка питается, у Настены выведал.