Книга Смерть и креативный директор, страница 81 – Рина Осинкина

– Релаксируем? – подойдя к скамейке почти вплотную поинтересовался он с легкой усмешкой, а она и не заметила, задумавшись. – Предаемся медитации?

Она подняла на него глаза, щеки слегка зарделись. Или ему показалось?

Плюшка ткнулся носом ей в ладонь. Руку она не отдернула, песика по макушке погладила, отвернувшись на пару секунд от его хозяина.

Времени хватило, чтобы взять себя в руки. Не с чего ей волноваться.

– Привет, Максим, – проговорила сдержанным тоном. – Не подскажешь, как к следователю попасть? Записываться нужно заранее, или можно прийти в часы приема? И вообще, принимает ли он простых гражданских?

– А зачем нам к следователю? Показать черновик сценария пьесы? – не сдержал он иронии и тут же пожалел об этом. – Я хотел сказать, что следователей в Москве много и все разные. Тебе к кому? И из какого отделения? А вообще – можно, конечно, почему – нельзя?

Олеся тихонько вздохнула, отвела взгляд в сторону. Ему показалось, что она сейчас заплачет, совсем как Настя минутами раньше. Ну не урод ли?

Нет, плакать она не собиралась. Проговорила твердым голосом, вернув ему насмешку:

– Кажется, я вновь совершила глупость, да, Максим? Мне не надо было посвящать тебя в свои планы. Думается, если бы я вчера тебе заявила, что собираюсь собственное расследование провести, то огребла бы издевок несколько меньше. Хотя, какое-то количество все равно огребла бы. В силу характера твоего, извини за прямоту.

Коновалов помолчал. Собравшись с мыслями, произнес:

– Что правда, то правда. Характер скверный. Позволишь присесть?

И сел, не дожидаясь ответа, чтобы не делать ситуацию более для себя абсурдной – Олеся могла и не позволить.

– Закуришь? Тогда и я не буду. Плюха, иди побегай.

Он отстегнул пуделя от поводка, шлепнул легонько по мохнатой заднице. Плюшка весело тявкнул и ускакал на просторы двора обнюхивать ножки соседних скамеек, жестяные коробки урн и уборочный инвентарь, оставленный кем-то из дворников возле каморки мусороприемной камеры.

– А откуда ему взяться-то, хорошему характеру? Вышла бы за меня, перевоспитала бы… возможно… Привила бы добрые качества. А ты же отказалась, – брякнул он, дивясь, какую пургу понес так внезапно.

Олеся хмыкнула иронично:

– В перечень моих будущих обязанностей этот пункт не входил. Или я что-то упустила?

– Не входил. Но разве это повлияло бы на итог наших, как бы правильнее выразиться, переговоров? И, кстати, о твоих манерах, душа моя, тоже можно было бы порассуждать на досуге. Удумала тоже… глумиться над человеком.

Олеся бросила на него быстрый взгляд. Коновалов сидел угнувшись, уставившись в сухой асфальт под ногами, и дергал из стороны в сторону собачий поводок, как будто проверял ремень на прочность.

– Ладно, проехали, – сказал он неприязненным тоном, не дождавшись от собеседницы никакой реакции. – Зачем тебе к следователю, если не секрет?

– Никакого секрета, – пожала она плечами. – Во-первых, хочу рассказать ему про одну вещицу, которую экономка обнаружила не на своем месте.

– Михеевская экономка?

– Да. Она, видишь ли, адептом эзотерики является. И для подпитки космическими энергиями пользуется минералами, один из которых довольно крупный, как твой кулак, примерно.

Оба взглянули на коноваловский кулак.

– И что? – спросил он после краткой паузы.

– После известного события он пропал. Лежал обычно у нее в кастелянской, на блюде с другими кристаллами, помельче, а обнаружила его Любовь Сергеевна в кадке под пальмой, среди мраморной щебенки. Кадка в зимнем саду стоит.