Онлайн книга «Королевы бандитов»
|
– Мать моя женщина, – сказала Салони, когда они зашагали по деревне, – тебе нравится Карем. – Что?! Нет! Я… Что за ерунда? Нет, не нравится! – Нравится-нравится. – Салони подтолкнула Гиту плечом. – Еще как! Ты покраснела! Гита толкнула ее сильнее: – Я не могу покраснеть, у меня кожа темная! Ты чушь городишь. – Ладно, не покраснела, но могла бы, потому что он тебе нравится-нравится. – Даже если так… – начала Гита, и когда Салони триумфально захлопала в ладоши, повысила голос: – Даже если бы он мне нравился, а я не говорю, что это так, но даже если на секундочку допустить, что ты права, какой от этого толк? Между нами ничего не может быть. – Почему это?.. Так, минутку, я забыла ключи… – Салони сунула сумку с бутылками Гите в руки и поспешила обратно в магазин Карема. Вернулась она, поправляя узел на сари, и сразу продолжила с того места, на котором остановилась: – Почему нет? Между вами может быть что-нибудь прекрасное. Видит Рама, ты заслуживаешь немного счастья. – Как ты себе это представляешь? Он вдовец-мусульманин с четырьмя детьми. – А ты вдова-индуистка без детей. Права на экранизацию у нас с руками оторвут. – В деревне такой союз невозможен, Салони. Это в больших городах люди разных религий могут заключать браки. – А кто говорит, что тебе замуж за него надо выйти? Можно и просто развлечься. Чаккар. – Развлечься? Да тут все друг за другом следят в три бинокля! Пернешь на одном краю деревни, а на другом уже по запаху вычислят, что ты на обед ела! – Фу, – поморщилась Салони, – какая неизящная метафора, Гита. Сворачиваем направо. Они обычно у водокачки тусят. Деревенская водокачка служила для мужчин тем же, чем был колодец для женщин. Время от времени местные собирались здесь, распивали бутылку-другую и подначивали друг друга, потешаясь, что приятели совсем пить не умеют. Иногда они забирались на водокачку по ступенькам – поймать свежий ветерок и насладиться видом. Но и то, и другое в здешних краях было в дефиците. В этой части деревни росло мало деревьев, так что голоса разносились далеко – Гита и Салони шли, ориентируясь на хрипловатый мужской смех. Мужчины сидели на большом покрывале, расстеленном на земле и заставленном бутылками разной степени наполненности, между которыми была разложена закуска. Кто-то неподалеку жарил над самопальным костром пападамы. Когда он, пошатываясь, встал на ноги и повернулся, Гита узнала Саурабха, мужа Салони, который был изрядно пьян. Один хрустящий пападам он протянул Зубину, и тот, положив на лепешку нарезанный кубиками лук и побрызгав все это соком лайма, принялся с аппетитом жевать. Крошки сыпались ему на рубашку. – О-о-о! – раскинул руки Саурабх при виде жены. – Мать Архана, приветствую тебя! – Он сложил ладони напротив своего лба и почтительно поклонился – так низко, что потерял равновесие и чуть не нырнул головой в землю. Салони засмеялась: – Отец Архана, попей водички! – Пф-ф! – всплеснул руками Саурабх. – Водички?! Как там ваш званый ужин? – поинтересовался он, но его тут же отвлекло громкое шуршание – кто-то открывал очередной пакет «Халдирамс»[122]. – Скукотища, яар. – Салони зевнула и непринужденно продолжила: – Мы как раз за тобой, Зубин. Кому-то из твоих детишек приснился кошмар, и все такое. Незнакомый Гите мужчина, развалившийся на покрывале, неуклюже приподнялся на локте: |