Книга Королевы бандитов, страница 51 – Парини Шрофф

Фарах потерла ладони:

– Дай-ка я! Сейчас открою! – Она поставила одну ногу на нижнюю перекладину ворот, подтянулась на руках и, кряхтя, перекинула вторую ногу на другую сторону.

Пока Фарах сражалась с подолом нижней юбки, чтобы спрыгнуть во двор, Гита толкнула незапертые ворота.

– Ой, – сказала Фарах, описывая дугу вместе с открывавшейся створкой и все еще пытаясь поддернуть запутавшееся у нее между коленками сари.

В школьном коридоре они зашагали вдоль вереницы классных комнат. На стенах здесь висели доски объявлений с длинными списками оценок учеников.

Фонарь в руке Гиты исправно разливал лужицы света; как луна в ясную погоду, он был ослепительно ярок в центре и окружен тусклой мертвенно-бледной короной. Желтоватый свет напомнил Гите, что она так и не сходила в туалет по-маленькому, но возможно, в этой ассоциации был виноват пропитавший коридор запах мочи.

Переходя от одной закрытой двери к другой, Фарах спросила:

– А что мы ищем?

– Заткнись, – цыкнула на нее Гита.

Фарах заозиралась и понизила голос:

– Ну да, потому что нам не надо, чтобы нас застукали.

– Нет, потому что ты меня достала.

– О. Прости. – В желтоватом сиянии фонаря синяки вокруг заплывших глаз Фарах казались фиолетово-черными. Она была похожа на маленькую панду.

Наконец они нашли незапертый класс. Открыв дверь, Гита вошла и осветила фонарем небольшое помещение. Ржавые подтеки в углах, казавшиеся безобидными при дневном свете, сейчас выглядели устрашающе. Ветхая крыша не спасала от дождей. Гита поманила Фарах за собой, и они приблизились к подносу с антимоскитной спиралью^[59]– она полностью догорела, на подносе остался только серый комок с дорожками пепла вокруг.

– И что дальше? – поинтересовалась Фарах.

– Нам нужна новая спираль, – сказала Гита.

– Зачем? – уставилась на нее Фарах. – По-моему, ты переутомилась. Пошли отсюда.

– Если ее съесть, можно отравиться.

– Оке-ей… – Фарах задумалась. – Окей! – И захлопала в ладоши.

В ее улыбке не было ничего угрожающего, только радость, но побитое лицо в желтушном свете смотрелось страшновато – Фарах была похожа на человека-оборотня, который медленно превращается в жуткого монстра. Свежие синяки отвлекли Гиту от старых, подживших, зато теперь она ясно видела, что вчерашний подбитый глаз окружен бледным ореолом цвета разбавленной куркумы, словно на стекле застыли грязные разводы.

– Гениальная идея! – Фарах перестала хлопать в ладоши и уперла кулаки в бока. – Вот, значит, как ты избавилась от Рамешбхая!

– Я уже сказала, что это не твоего ума дело.

– Я спрашиваю, поскольку мне надо точно знать, что это сработает. Мы не можем потерять еще один день.

– Я в курсе, что поставлено на карту, Фарах. Мои чертовы деньги. И если тебе так уж не терпится, может, просто зашьешь Самиру рот идеальным швом, как на твоих расчудесных платьях? Тогда он не сможет пить и перестанет обкрадывать твою нищую семью.

Фарах ничуть не обиделась, лишь пожала плечами:

– Нам это не сильно поможет, Гитабен.

Гита вздохнула:

– Я знаю. – Закрыв глаза, чтобы успокоиться, она сказала: – Просто помоги мне найти невскрытую антимоскитную спираль.

Под окнами стояло несколько шкафчиков. Женщины принялись выдвигать ящики – в большинстве лежали линейки, карандаши, тетрадки с тонкими обложками. Фарах, усевшись на пол, пыталась открыть очередной ящик – она дергала изо всех сил, оскалив зубы, и было видно, как под кожей на руках напрягаются жалкие бицепсы. Ящик не поддавался, и Гита протянула ей деревянную линейку: