Книга Пиковый туз, страница 133 – Стасс Бабицкий

– Каждую ночь.

Обстановка в кабинете следователя Хлопова по-прежнему была нарочито неуютной. Дежурный унтер-офицер привез Мармеладова в казенном экипаже и вел от входа, чуть ли не под конвоем. Ждать приказал таким тоном, от которого у большинства людей трясутся поджилки. Но сыщика это не смутило. Он шагнул к огромному шкафу с картотекой. Стал выдвигать ящички и убедился: большинство содержит лишь одну или две анкеты преступников, а четверть и вовсе пустые.

– Их следственное ремесло, – прошептал язвительно, в привычной манере, – сплошное надувательство.

– Не могу согласиться, Родион Романович. Не предполагали, что узнаю ваше имя? Удивляться нечему: сведения о вашем прошлом в полицейской картотеке сохранились. Я их изучил, – тайный советник Чарушин слишком ценил свое время и потому безотложно перешел к сути. – И добавил целую главу о неоценимой помощи полиции Москвы и охранному отделению Петербурга. Хотите занять этот кабинет, вместе с должностью? Замолвлю словечко. Прозорливые сыщики нам пригодятся.

– Благодарю, но я уж лучше частным образом. Где же следователь? Пригласил меня и довольно настойчиво, а сам исчез.

– Это я позвал, от имени Хлопова. Кстати, отныне его дразнят Прохлоповым – упустил убийцу фрейлин, прохлопал ушами! Отстранили лопуха от следствия и повелели немедленно прибыть в Петербург для решения дальнейшей судьбы. Сошлют в Сибирь, в ледяную и снежную губернию. Работать дознавателем в каторжном краю… Ирония судьбы меня, признаться, забавляет.

Он поискал глазами зеркало, открыл дверцы шкапа – может внутри? Нет ничего. Странно, неужели прежний обитатель наплевательски относился к своему внешнему виду?! Из кармана выплыл miroir grossissant^[126]в черепаховой оправе. Подкрутив усы, Прохор Степанович уселся в любимую позу, на краешке захламленного стола.

– Жаль, не удастся допросить г-жу Крапоткину под официальный протокол. Но довольно и ваших объяснений, представленных вчера в участке на Зубовском бульваре, – он достал из другого кармана документ, вчитался и хмыкнул. – Этот пассаж особенно впечатляет: «После чистосердечного признания и искреннего раскаяния, преступница, против всякого чаяния, вырвалась из кареты, которая проезжала по мосту, перевалилась через огородку и упала в реку. С минуту плыла спиной кверху, но вскоре намокшая юбка утянула ее ко дну…» А в ваших руках остался лишь серый шарф, слетевший с головы утопленницы?

Мармеладов подтвердил.

– С другой стороны, может и к лучшему повернулось. Вдруг эта ваша Анна…

– Моя?

– Уж точно не моя, – от ухмылки его усы по-тараканьи зашевелились. – Вдруг она стала бы запираться, отнекиваться. Поди еще до суда доведи… А присяжные могли сжалиться над поруганной девицей и, не дай Бог, выпустить убийцу на свободу. Нам это некстати, правда?

Сыщик молчал, не мешая ему красоваться.

– Дело Пикового Туза стало достоянием публики. Старый князь Апраксин потребовал отыскать виновных в гибели его сына. Причем не в той, что произошла на рельсах железной дороги. В духовной гибели. Его сиятельство прознал об извращенных маскарадах и поклялся выжечь их с корнем. Учитывая его богатство, связи при дворе, родство с тремя судьями и двумя прокурорами… Выжжет, будьте уверены. Награду назначил немалую. Следователей из Петербурга прислали дюжину – сплошь тайные советники, – но арестовать некого. Ожаровский уехал в Европу. Баронесса повесилась на дыбе – да, представьте, удавилась насмерть нынче утром. Столько всего произошло, пока вы отсыпались до полудня!