Онлайн книга «Пиковый туз»
|
Сыщик подал знак Мите, но тот не заметил, поскольку кокетничал с фрейлиной в альмандиновом[54]муаре. О, наверное, та самая Катенька. Мармеладов подошел поближе и кашлянул. Никакого эффекта. – …представьте себе, оригинальная закавыка: у нас принято, чтобы веер носили дамы. А у павлинов – шиворот-навыворот. Самец имеет во-о-от такое опахало, – Митя свел руки и растопырил пальцы, – а пава ходит бесхвостая. – Есть и более занятные птицы, – вклинился Мармеладов. – Взять глухаря. Как приглянется ему самка, распушает перед ней перья, вытягивает шею. Щебечет свое «теке-теке» и ничего вокруг не слышит. Катенька хихикнула и прикрыла губы веером. То ли пыталась скрыть конфуз, а может, посылала воздушный поцелуй. Фу-ты, ну-ты, придворные этикеты – попробуй, разбери. Ответить Митя не успел. Среди собравшихся гостей начался предсказуемый и давно ожидаемый многими раскол. Дворяне постарше, сверкающие орденами и золотыми брегетами, остались в обеденной зале, вокруг княгини. Татьяна Александровна затеяла вспоминать прежние годы и прочее житье-бытье. Молодежь же, вслед за княжной Долгоруковой, перешла в картежную комнату. Фрейлины зашелестели юбками туда, где было больше света и вина, а кроме того играл механический орган, привезенный из Вены. Злые языки сплетничали, что это подарок императора. Добрые утверждали то же самое. Почтмейстер с детства любил слушать байки о былых временах и собрался примкнуть к ностальгирующей публике, но Мармеладов буквально вытолкал его за порог. – Здесь нет убийцы! – отрезал он. – Любая из жертв с легкостью справилась бы с дюжиной этих мумий, или попросту сбежала. Поэтому ступай-ка играть в карты с молодыми львами. – А ты зачем остаешься? – Через полчаса, – а может быть и раньше, – мумии начнут сплетничать. Перемывать косточки гостям вечера. Если повезет, узнаю подноготную убитых фрейлин и тех, кто желал им зла. Закрыл дверь, отрезая любую возможность задержаться или возразить. Ничего себе, проводы! Зато в салоне Митю ждала нечаянная встреча. Как цыганка на ладони прочла? С человеком из прошлого. Не обманула, выходит, анчутка[55]. – Дмитрий Федорович, дражайший! Ты ли это? – полковник Ковнич явился с опозданием, прямо с порога налетел, сгреб в медвежьи объятия, звонко расцеловал в усы и взрычал: – Господа, позвольте рекомендовать! Мой старинный друг, вместе воевали на Кавказе. Потомок дворянского рода Миусовых, по матушке, верно ли? – Все так, все верно. Безмерно рад свидеться, Павлуша! Ах, простите великодушно… Павел Алексеевич. Вы в чинах выросли-с! – Оставь, Митя! Оставь! Какие чины, давай немедленно выпьем, – Ковнич ухватил с подноса подвернувшегося слуги два бокала с испанским хересом. – Хотя, сказать по правде, нынешнее вино дрянь. Даже от Ротшильда или сотерн, – дрянь. Я скучаю по жженке, которую мы заваривали в измятом серебряном ведерке… – Слава о нашем гусарском пунше гремела и сотрясала лучшие дома Петербурга. Помнишь, оперная певичка, итальянка, сидя у тебя на коленях, пригубила и брякнулась в обморок? – А не ты ли, Митя, в том пиру обрил половину головы своей саблей на спор, в доказательство, что она самая вострая в эскадроне? – Э, нет, то был наш вечный задира Вревский! – Да, точно! Наутро после попойки кое-как собрались и в эскадрон. А там смотр и прибыл сам Великий князь. Кивера долой! Конфуз… |