Книга Гремучий студень, страница 30 – Стасс Бабицкий

Сыщик второй раз за день растерялся, не найдя подходящего ответа. Но потом пожал плечами.

— Давайте отбросим эмоции и устроим все рационально. Присядьте на край стола, г-жа Меркульева. Так будет удобнее.

Луша зажмурилась и покраснела, чувствуя, как тяжелый подол юбки с шуршанием пополз вверх.

— Пирог сожрали, коврижки тоже нет, но я принесла вам варенья из гонобо… — Серафима вошла в комнату в самый неподходящий момент. — Епишкин бубен! Вы бы хоть замок защелкнули или дверь креслом подперли, охальники!

— Это не то, что вы думаете, — пискнула Луша.

— Ох, воскорица^[5], сказала бы я, что об тебе думаю…

Мармеладов поманил служанку к себе.

— Ты вовремя! Поможешь нам?

— Ишь, чего захотел! — та задохнулась от возмущения. — Я хоть из современных барышень, не чуждых прогрессу, чай, не в Тамбове за печкой сижу… А все же приличия не позабыла. Как некоторые!

Она поставила плошку с вареньем на угол стола и попятилась к двери.

— Ты с «двойными розами» хороводился, от них, поди, этим блудодейстом заразился. А мне такого не надобно!

— Не то, Симуня, не то, — отмахнулся сыщик. — Помоги достать пистолет.

— Господи Иисусе Христе! — перекрестилась служанка. — А кто же ей туда пистолет-то засунул?

— Ох, да выбрось ты уже из головы эту пошлую ахинею, — Мармеладов приподнял коверкотовый подол еще выше. — Посмотри… Да посмотри, не бойся. Видишь, потайная кобура с бедра съехала и зацепилась за край панталон. Такая вот неловкость. Надеюсь, ты не откажешься отцепить ее и достать пистолет? Иначе придется мне…

Серафима теребила косу и тянула шею, пытаясь разглядеть кобуру, но ближе подойти не отваживалась.

— Не знаю, не зна-а-а-аю… Как-то это все не по-христиански.

Сыщик раздраженно закатил глаза. Ему хотелось скорее покончить с этой неловкой и, вместе с тем, нелепой ситуацией.

— Ладно, Симуня. Задумайся на минутку, а что если бы помощь подобного рода потребовалась моему другу Мите. Помнишь почтмейстера? Вижу, что помнишь, вон, как щеки разалелись.

— Все выдумываешь, бездельник.

— Да ты послушай, не трындычи. Вернемся к Мите. Ему ты не затруднилась бы услугу оказать?

— Уж не затруднилась бы.

— Так вот Лукерья Дмитриевна для меня такой же друг, как и Митя. И ей нужна помощь.

— Пожалуйста, — жалостливо попросила Луша, — выручите меня.

— Чего не сделаешь для друзей-то, — вздохнула Серафима. — Ох, какие тута кружавки, оборочки! За их-то все и запуталось. Накрепко. Не журись, голубица, но придется чуток оторвать…

Послышался треск тонкой ткани.

— Забирайте свой левольверт. Ух ты, легонький какой, — она положила оружие на поднос, между двух наполненных чашек. — А я пойду, покамест вы еще чего не удумали.

Уже около двери служанка обернулась, спросила:

— Всякое в жизни видала, но бантик-то там зачем?!

Никто не ответил, и она вышла из комнаты, покачивая головой.

Лукерья старательно смотрела в окно, избегая встречаться взглядом с Мармеладовым. Тот пил остывший чай, зачерпывая ложкой варенье, и разглядывал револьвер.

— Стало быть, из этого малыша вы хотите застрелить Бойчука? — нарушил сыщик гнетущее молчание.

— Да! — Лукерья обрадовалась возможности вернуться к прежней теме и заговорила с излишним пылом. — Я подойду к нему поближе и выстрелю в самое сердце.

— Это будет ошибкой, — негромко сказал Мармеладов.

— Отомстить тому, кто бросил бомбу в г-на Чарушина? — вскинулась девушка. — А что же мне прикажете, простить убийцу и расцеловать?