Книга Гремучий студень, страница 80 – Стасс Бабицкий

— Бандиты всегда быстро приходят? — уточнил Мармеладов, внезапно проявляя интерес к разговору. — Стало быть, живут неподалеку. Я бы тоже обратился к ближайшему аптекарю. Не таскать же эту тяжесть, — сыщик похлопал рукой по мешкам, на которых сидел, — на другой конец Москвы.

— Подождем, — полковник достал портсигар, но, вспомнив, что поблизости бертолетова соль, передумал курить. — Подождем пока… Родион Романович, у вас есть с собой револьвер?

— Нет.

— Может быть, нож или кастет?

— Нет.

— Ничего смертоубийственного в карманах не носите? Неужто боитесь, что потянет, — Порох замялся, — на старое?

— Нет.

— «Нет, нет»… Заладили одно и то же! А я серьезно спрашиваю. Могу ли я вам, г-н бывший студент, доверить оружие? Скажем, для самозащиты.

— Доверять или нет — это каждый сам решает, — пожал плечами сыщик. — Но я избавлю вас от мучительного выбора. В этом подвале мне оружие не понадобится.

— Отчего же? Заварушка грядет жаркая.

— А вы поставьте себя на место бомбистов.

— Вот еще выдумали! — вспыхнул следователь.

— Поставьте, поставьте. Это иной раз полезно, — усмехнулся Мармеладов. — Зайдут сюда трое. Вы рявкнете: «Никому не двигаться!» Они, разумеется, не послушаются.

— Почем вы знаете?

— Вряд ли в банде убийц найдутся люди, которых можно взять на бас. Они же там все жесткие, как давешний ледяной комок. Сами говорили. Стало быть, бомбисты выхватят свои пистолеты и начнут стрелять. В кого сперва нацелятся? В того, кто кричал, — сыщик навел на Пороха указательный палец, словно револьвер, — то есть в вас, Илья Петрович. Затем откроют огонь по мундирам, чтобы положить трех городовых и трех жандармов, — он переводил палец с одного на другого, — а последним прикончат аптекаря, который их предал.

Шлейхман застонал в углу, прикрывая голову руками.

— На меня пуль уже не останется, — подытожил Мармеладов.

— Вы же не думаете, что мы тут замрем, как мишени в летнем тире?! Еще посмотрим, кто успеет выстрелить первым, — начал было хорохориться полковник, но тут же посерьезнел. — Всем проверить оружие! Если бандиты окажут сопротивление — стреляйте не мешкая. Но хотя бы одного оставьте в живых, понятно?!

— Так точно! — грянул хор голосов.

— Да тише, черти! — шикнул Порох. — Орете как оглашенные. За два квартала слышно. Аптекаря лучше связать, и кляп ему запихните, мало ли что… Вот так. Видишь, Кашкин, какие сноровистые жандармы? Не чета топтунам околоточным… Фонари у вас потайные?

— Иных не держим, — унтер-офицер раздулся от гордости. — На любую засаду берем с собой.

— Закрывайте створки. Будем ждать.

Подвал моментально погрузился во тьму. Спустя пять минут следователь пересел поближе к Мармеладову и заговорил в самое ухо:

— Вспомнилась мне история про фотографа, которую вы рассказали. Глупо погиб! Из-за четырех рублей… Принес бы мне портрет бомбистки, остался бы живой. Мы сумели бы защитить… Кхе-м! Так вот, вопрос у меня имеется. Если вы нашли портрет, то отчего же его не показали?

— Потому что у меня его нет, — прошептал в ответ сыщик.

— Где же он?

— А я не сказал? У Луши… У г-жи Меркульевой из «Московских Ведомостей».

— Не сказали. Интересно, многое ли вы не договариваете? — насупился Порох. — А журналистка эта мне категорически не нравится. Слишком взбалмошная и агрессивная.

— Вы ей не приглянулись по той же причине.