Книга Гремучий студень, страница 96 – Стасс Бабицкий

— Это уже случилось, — утешил его Мармеладов. — Бандита убили в моем доме не более часа назад.

Жандарм упал на колени, крестясь и отбивая земные поклоны.

— Господь Вседержитель, слава тебе! И вам спасибо за это известие. Я уже с жизнью простился. Сами же знаете, что Порох скор на расправу. Бьет и чужих, и своих — не церемонится. Я его почему не будил? Боялся, что прибьет в гневе. А теперь-то…

Он встал, отряхнул форменные брюки и взялся за ручку двери, но сыщик придержал его за плечо.

— Не нужно. Вы правы, Илье Петровичу стоит выспаться, чтобы вернуть ясность взора и свежесть мысли. Передайте полковнику, что я навещу его ближе к обеденному времени.

Сыщик сделал три шага к лестнице, потом вернулся.

— А хотите стать настоящим героем?

Жандарм щелкнул каблуками.

— Всегда готов честно служить Отечеству!

— Нет, не то, — перебил Мармеладов. — Как раз наоборот: я хочу предложить вам устроить небольшой обман. Впрочем, он пойдет на пользу и вам, и Отечеству, и еще одному человеку, который мне небезразличен.

— Не возьму в толк, как это может быть, — опешил унтер-офицер. — Обман… И чтоб на пользу?

— Все просто. Час назад г-жа Меркульева застрелила бомбиста на пороге моей комнаты. Из вот этого пистолетика, — сыщик достал вело-дог из кармана и показал жандарму.

— С этого коротыша? — ахнул тот. — Да разве амбала такой пулькой свалишь?

— Лукерья Дмитриевна стреляла в рот, когда Хруст пытался раздавить ее череп.

— Ежели он хотел убить, это, получается, самооборона… Чего же вы переживаете? Любой судья оправдает барышню.

— Кроме одного, — возразил Мармеладов. — Ее будет грызть совесть, долгие годы не оставляя в покое. Г-жа Меркульева, в отличие от нас, натура весьма впечатлительная.

— Но я-то как могу помочь?

— Запишите это убийство на свой счет. Доложите Пороху, что преследовали сбежавшего бандита, нагнали возле моего дома на Пречистенке. Увидели, что амбал хочет придушить барышню. Застрелили мерзавца и спасли несчастную. Может быть, вас даже наградят.

— Хм-м… А что же сама барышня? — все еще сомневался унтер-офицер. — Она ведь журналистка и всем растрезвонит, как все было… Нет, и не уговаривайте. Если обман раскроется, Порох меня наизнанку вывернет.

— Это беру на себя, — пообещал сыщик. — Луша в тот момент пребывала в истерическом состоянии, почти в бреду. Не соображала, где реальность, а где болезненные фантазии. А после выпила снотворных капель, и ей привиделся кошмар. Я сумею убедить ее в этом. Ну что, уговор?

— Уговор!

— Тогда вот что… Помогите отыскать в вашей оружейной самый маленький патрон, чтобы зарядить этот пистолетик. Как будто из него не стреляли. Пусть моя сказочка выглядит более достоверной.

Мармеладов заехал за почтмейстером сразу после завтрака. В экипаже рядом с ним сидел солидный господин лет пятидесяти. Окладистая борода, бобровая шуба и общая плотность фигуры позволяли угадать в нем купца, и Митя такое предположение высказал. В ответ раздался дружный смех.

— Ты и вообразить не можешь, насколько оказался не прав. Представляю тебе злейшего врага всего российского купечества, а заодно и дворянства, препаратора их подлого нутра и бичевателя порочных нравов, писателя Островского!

Бородач церемонно поклонился, продолжая посмеиваться.

— А вам, Александр Николаевич, — продолжал Мармеладов, — хочу отрекомендовать Дмитрия Федоровича Ка… Э-эм… Фамилию свою прежнюю он давно переменил, зовется по матери — Миусовым. История его жизни полна мрачных страстей, в ней было все — любовь, каторга, приключения…