Онлайн книга «Гремучий студень»
|
— Да уж, это пытка, так пытка, — проворчал Кашкин. — На себе испытал… — Дерзишь? — нахмурился Порох. — Никак… нет! — городовой не удержался и зевнул. — Простите. Илья Петрович, но я уже на последнем пределе. Три ночи толком не спал, глаза слипаются, руки ватные… Потому и девицу не удержал. Дозвольте вздремнуть полчасика? Прямо тут, на тюфяках. А потом обыщем хоть всю Хапиловку! — И с этими недотепами империю от бомбистов защищать? — вздохнул полковник. — Черт с тобой, Кашкин. Спи! Разбудишь его через полчаса, — бросил он унтер-офицеру, выходя из дома. — Сам-то не уснешь? — Никак нет! Но когда полковник вышел за порог, жандарм тоже зевнул. ХХХ Лукерья уснула в санях, заботливо укрытая шинелями. Жандарм старался не стонать и почти не скрипел зубами, хотя девица положила голову именно на то его плечо, которое пробила пуля. В больнице раненые настояли, чтобы доктор в первую очередь осмотрел г-жу Меркульеву. Она не возражала. Она так и не вынырнула из тягучей полудремы — ходила, говорила, улыбалась, почти не осознавая этого, как лунатик. Лишь когда царапину на лбу смазали йодом, Лукерья ойкнула и ненадолго пробудилась. Но в санях, скользящих по утреннему снежку к Пречистенке, журналистка снова провалилась в сон. Вознице пришлось потрясти ее за плечо: — Приехали, вот десятый дом. Она постояла несколько минут на улице, вдыхая морозный воздух, чтобы окончательно прогнать сон. Потом распахнула дверь, шагнула в общий коридор и прикусила губы, чтобы не закричать. В простенке между двух дверей сидел Хруст. Не может быть! Бандит погиб в Хапиловке — бомба взорвалась, он пролетел через всю комнату, рухнул навзничь. Тот офицер потом сказал: «Мертвый, башка вся в крови». Откуда же здесь этот амбал? И как он успел появиться раньше нее? Призрак, не иначе… Она еле слышно выдохнула и попятилась на улицу. Доска под ногой пронзительно скрипнула и этот ужасный звук разбудил чудовище. Призрак поднял окровавленную голову. Тяжело поднялся, упираясь спиной в стену. Пошел к Лукерье, раскинув руки, будто радушный хозяин, возжелавший обнять гостью. И все это в полной тишине! Хруст не произнес ни слова, ни звука, отчего девушка все больше убеждалась, что перед ней привидение. Бесплотный дух. Эти огромные ручищи — лишь плод испуганного воображения. Просто дым, сквозь который можно проскользнуть в комнату Мармеладова. Она рванулась вперед, но призрак сгреб ее в охапку, не позволяя вырваться. Журналистка услышала как стучит сердце под кумачовой рубахой — значит, живой. Как-то сумел воскреснуть и свою вторую жизнь решил начать с убийства. Подслушал адрес, по которому собралась ехать журналистка, подстерег… Две огромных ладони сжали ее виски, пальцы больно вдавились в затылок. Хруст поднял девушку на целый фут, она болталась, словно платье на веревке. Громила надавил сильнее и зарычал: — Вот и все, шалава. Хриплый голос разогнал наваждение, Лукерья вытряхнула из рукава револьвер и ткнула в широкую грудь бандита. — Пусти. Убью! Тот скосил глаза: — Что? Этой пукалкой? Да меня бомбы не берут. Хруст хохотал, широко разевая рот. Луша сморщилась от водочного перегара, а потом, вспомнив наставления сыщика, сунула ствол вело-дога в гнилозубую пасть и нажала на тугой крючок. Ничего себе! Пистолетик махонький, а звук раскатился, как ей показалось, до самого Кремля. Все жильцы проснулись, топтались за тонкими дверками, прислушивались, шушукались, но никто не выглянул — мало ли, сколько еще патронов у стрелка. Выйти отважился лишь Мармеладов. Судя по мятому костюму, спал он одетым и проснулся еще до выстрела, разбуженный шумной возней в коридоре и громким смехом бомбиста. Сыщик чуть не споткнулся о мертвого амбала. |