Онлайн книга «Шкура неубитого»
|
– Насколько я помню, оба зверя – черные. – Да, но все же они там есть! Кроме того, пехота Шишигина как раз и должна была форсировать Дунай в первую голову, но «свернула не туда из-за досадной ошибки румынских проводников…» Это он так в рапорте императору указал. А мог ведь нарочно заблудить, направив полки по другой дороге, если знал, что на переправе ждут турки. Поэтому Шишигин, на сей момент, мой главный подозреваемый. – Но не единственный, – уточнил Мармеладов. – Иначе вы не стали бы так настойчиво зазывать меня в Петербург. – Не единственный? Да у меня в глазах рябит от подозреваемых! – буркнул Игнатьев. – Далее по списку идет Герман Майдель, артиллерист. Вот уж кто настоящий медведь – огромного роста, и, представьте себе, блондин. – По такому признаку многих арестовать придется. Вы тоже блондином были, пока не облысели, – сыщик не удержался от шпильки. – Все насмехаетесь? А знаете, как Майдель ранение на Балканах получил? Мортиру спасал. Скатилась она с телеги в болото и начала тонуть. Тогда генерал спрыгнул с коня, ухватился покрепче за пушечное жерло и удерживал, пока солдаты не накинули ременные петли, чтобы вытащить орудие. Спину сорвал, в связи с чем и направлен на лечение в Петербург. Это опять же, из рапорта. – Думаете, он выдумывает про больную спину? – Нет, на этот счет сомнений быть не может, его осматривал сам Склифосовский. Но зачем Майдель полез в болото? – прищурился дипломат. – Видали вы, чтобы генерал кинулся помогать простым пушкарям? Полковник и тот в подобной ситуации не снизойдет до грязной работы. Будет материть служивых, на чем свет стоит, пинки раздавать и грозить трибуналом, но в болото не сунется. А уж генерал и подавно! Что ему мортира? У него таких сотни. Станет его превосходительство руки марать… – У генералов тоже случаются душевные порывы, – заметил Мармеладов. – По мне так настоящий герой – тот, кто бросится в грязь, не раздумывая и не заботясь о золотом шитье на мундире. Суворов же не считал зазорным из одного котла с солдатами откушать, да и Денис Давыдов, говорят… – Говорят! Вы больше слушайте эти байки, – Игнатьев отмахнулся, но все же задумался. – Хотя, может вы и правы. А может Майдель увидел в том возможность сбежать из-под Плевны и затеять интригу в столице. Потому я и взял его под наблюдение. Его и еще двоих – Белых и Медведева. Представьте себе – какое совпадение, что оба генерала со столь характерными фамилиями оказались в одно время в Петербурге, а? Что если вражеская разведка платит двоим? – Может, и двоим, но точно не этим. Вспомните, Мехмет-бей ловко шифровался в переписке с предателем: стихи Пушкина, сплошные намеки. Вряд ли столь тонкие конспираторы запросто выдадут себя. Белых и Медведев! Нет, это слишком грубо. Шпиону просто повезло, что они оказались в офицерском собрании и отвлекают вас от истинного виновника. Стало быть, вы отрядили агентов следить за этой четверкой, но все без толку? Игнатьев нервно жевал длинный ус. – Я приставил агентов к каждому из здешних офицеров. Но к сожалению, у всех безупречная репутация. – Так уж и у всех?! – Вновь я слышу в вашем голосе эту ядовитую нотку, Родион Романович! Понимаю, в кого стрела направлена. Да, генералы играют в карты, пьют водку и волочатся за певичками… Но если вы про Ртищева, то этот жирдяй изначально вне подозрений. Он не из тех, кто допущен к секретным документам. Ни про Кавказ, ни про дунайскую переправу заранее не знал, а значит и туркам донести не мог. Да вы и сами не верите, что Ртищев – Белый медведь, иначе не отпустили бы его, – Игнатьев пристально смотрел на сыщика. – Не отпустили бы, верно? |