Книга Землянка для опасных командоров, страница 47 – Елена Островская

Запах пыли после взрыва в академии и запах озонированного воздуха Вольвароса. Два мира, две жизни, два потока данных смешивались, сталкивались, аннигилировали и рождались заново.

«Вторая фаза. Синтез. Это будет больнее», — предупредил голос, и на миг в нем прорвался едва уловимый страх.

Не за меня. За себя. За нас.

Я закричала. Или это кричала она? Мы кричали вместе.

И сквозь этот адский гамм я услышала самое невероятное. Сквозь спазмы и боль, сквозь вой в ушах, я почувствовала *их*. Два крошечных, испуганных биения. Два сердца, стучащих в унисон с моим разрывающимся сердцем. Они чувствовали это. Они боялись.

И этот страх был чище и реальнее любой боли.

“Ради них”, — подумала я, уже не понимая, где я, а где она.

“Ради них”, — эхом отозвалось во мне, и в этом эхе впервые не было холодности. Была та же решимость.

Боль достигла апогея, превратившись в ослепительно-белый, всепоглощающий взрыв. И затем…

Тишина.

Абсолютная, оглушительная тишина.

Я не чувствовала тела. Не чувствовала боли. Я была точкой сознания, парящей в пустоте.

А потом в этой пустоте зажегся один-единственный огонек. Маленький, теплый, золотой. За ним другой. Они пульсировали, дышали. Это были они. Дети. Наши дети.

И я поняла. Нет. “Мы” поняли.

Это не конец. Это только начало. Протокол «Феникс» только начал свою работу.

Где-то очень далеко, сквозь толщу небытия, до меня донесся сдавленный, хриплый голос Кая:

— Она дышит. Элиан, смотри, она дышит.

И тихий, прерывистый шепот Элиана в ответ:

— Смотри на её синаптические паттерны. Они… стабилизируются. Но такие… странные. Я никогда такого не видел.

Они смотрели на тело. А я парила где-то над ним, вместе с ней, наблюдая за рождением чего-то нового. Чего-то третьего.

И мы обе знали, что когда мы вернемся, мы будем уже не Светой и не Реей.

Мы будем кем-то другим.

И нам предстоит объяснить это нашим мужьям.

...Тишина была густой, тягучей, как смола. Я существовала. Не Света. Не Рея. Я была точкой осознания в безбрежном океане данных. Два золотых огонька — сердца детей — пульсировали рядом, единственные ориентиры в этом хаосе.

Поток воспоминаний больше не был болезненным вихрем. Теперь он напоминал упорядоченную библиотеку. Я могла коснуться полки с надписью «Детство на Гелиосе» и ощутить холод металла в первой лаборатории. Я могла обратиться к разделу «Космическая академия на Земле» и почувствовать запах книжной пыли и взволнованное биение сердца перед экзаменом. Это не были “мои” воспоминания. Это были “наши” файлы. Аккуратно разложенные по полочкам, проиндексированные, готовые к использованию.

Протокол «Феникс» не стер нас.

Он создал новую операционную систему.

Первым вернулось физическое ощущение. Холод кафеля под щекой. Тяжесть век. Кровь на языке от разбитой губы, видимо когда упала на пол. Сломанные ногти, которые пытались нащупать точку опору.

Глухая, но уже не невыносимая боль во всем теле, словно после тяжелейшей тренировки.

Я открыла глаза. Вернее, “мы” открыли глаза.

Над нами склонились два бледных, искаженных ужасом лица. Кай держал наши плечи, его пальцы впивались в кожу почти до синяков. Элиан замер с медицинским сканером в дрожащих руках, его взгляд был прикован к показаниям на дисплее.

— Рея? — хрипло выдохнул Кай. В его голосе была надежда, смешанная со страхом.