Книга Все началось с развода, страница 106 – Анна Томченко

Но первый раз я столкнулась с Еленой на похоронах свекрови, которая ушла после долгой болезни. Я знала, как больно Альберту, как он метался бешеным зверем от того, что мать уходит, я знала, как больно свекрови, поэтому была с ней.

До самого конца.

И даже когда Альберт приехал в больницу, я все равно держала её руку.

Тогда я на её похоронах познакомилась, точнее, не познакомилась, а впервые увидела Елену. Она стояла хрупкая, тонкая. В чёрном закрытом платье. У неё были светло-русые волосы с золотым отливом. Его большие глаза. Она плакала, дрожала. Наклонялась к гробу, шептала, что очень, очень любит бабушку.

А я отводила глаза.

Но это было через много лет потом.

А сейчас, после дня рождения Мити, была старая кондитерская, из которой по утрам ароматно пахло ванилью. А на душе приятно грела корица. В эту кондитерскую меня привозил Альберт после работы, когда мы были ещё очень молоды, когда ещё Зиночка была маленькой. Альберт привозил меня, заказывал школьное пирожное, ставил передо мной большую кружку какао.

Сейчас эта кондитерская выглядела по-другому, называлась три пончика. И имела ряд красивых аккуратных столиков на летней террасе.

За один из которых и подсел Альберт. Поставил передо мной школьное пирожное, большой стаканчик с какао и вздохнул, и я подхватила аккуратную тонкую ложечку, отколупнула с краю пирожное и запустила в рот.

Нет, мы не были вместе, мы не жили вместе, мы просто были рядом, потому что поврозь невозможно. Нет мы не собирались съезжаться. Мы не заговаривали ни о каком браке, мы не заговаривали ни о каком прошлом.

Сейчас передо мной сидел другой мужчина, не тот Альберт, от которого я уходила, не тот, в которого я влюбилась много лет назад. Я не знала, правильно ли поступаю. Ведь получилось так, что наша жизнь по-прежнему была поделена надвое: у него дочь. У меня сын, дочь, внук.

Свадьба Гордея, который женился на моей помощнице Настеньке. И Гордей не собирался никак менять свою жизнь, потому что уже слишком давно был вместо отца в фирме. А ещё я ждала, когда он обрадует новостями о том, что Настя забеременела.

У нас были две параллельные жизни, и пересекались они только в точках, когда мы оказывались вместе, например, как сейчас.

И было бы неправильно сказать, что мы должны сойтись, все должно измениться нет. Мы два абсолютно разных человека, которые никогда не были до этого знакомы.

— Кофе здесь отвратительный. — Тихо сказал Альберт, опуская глаза.

Я пожала плечами.

— И пирожное, если что, так себе, — заметила вполне миролюбиво и отодвинула от себя тарелку Альберт вздохнул, взлохматил волосы.

— Все умудрились испортить.

— Ине говори, — поддержала я и, подняв осторожный, несмелый взгляд на когда-то мужа, на бывшего мужа, а теперь на незнакомца произнесла: — Но я эти пирожные пеку лучше, приедешь?

Он приезжал ко мне, когда-то оставался с ночёвкой. Дарил ромашки, пионы, иногда ждал меня возле дома с этими здоровыми букетами, а я никогда не спрашивала, что будет дальше.

Я никогда не хотела, чтобы он делал выбор между мной и ребёнком, но если бы у него не стояло этого выбора, я бы не могла быть рядом, если бы он предал еще и девочку, которая стала свидетельством его злости, глупости, бесчестия, я бы не ‘смогла сидеть с ним, ездить с ним по цветочным, проводить с ним вечера.