Книга Все началось с развода, страница 70 – Анна Томченко

Я с ужасом поняла, что я не успеваю нырнуть в калитку.

У меня просто не было этих секунд.

44.

Альберт:

Проснулся с головной болью.

Посмотрел в бок, увидел начатую бутылку.

Вздохнул.

А дыхание было, как у огнедышащего дракона. Медленно встав, я можно сказать, соскрёб своё тело с рабочего дивана. Надо хоть для приличия заехать домой.

переодеться, вонял, как старый свин.

В голове звенело.

Я поверить не мог в то, что произошло.

Это был не я, это однозначно был не я, это был какой-то бес и демон.

Стоял на коленях в больнице, смотрел на Аленку. Слезы по губам. Вся дрожит, как осиновый лист. И синяки на животе, на рёбрах.

Тварь последняя, а не бывший муж, заигравшийся в благодетеля.

Дойдя до стола, опёрся ладонью о столешницу и хрипло выдохнул.

— Мария. Отмени все встречи нахрен.

— Ну у нас и так больше недели все встречи отменяются.

— Не ври. Я виделся с Кожевниковым.

— Это было четыре дня назад, — тихо произнесла секретарша. И отключила вызов, поскреблась в дверь, и я, обернувшись, выдохнул.

— Да заходи уже.

— Я понимаю, что перенести надо и так далее, но куда переносить-то?

Мария была тридцатилетней матерью одиночкой. И поэтому справлялась со своими обязанностями просто на пять с плюсом. Ей можно было поручить абсолютно все — все сделает.

— Не знаю, думай сама. — Произнёс я и, обойдя стол, бухнулся в кресло. Вообще посрать на все было. Вот абсолютно все происходящее сейчас не имело никакого значения, мне даже было как-то безразлично, как там Элла справляется с беременностью, родила бы уже, твою мать. А то только сильнее эта беременность, как удавку мне на шее затягивала. Легко быть беззаботным, смелым, уходящим из семьи. Только вот что-то я не подумал, что пока я женатым был, мне все это в радость было, бесновался дебил.

Потому что обижался, потому что думал, что семья у меня не идеальная, и Алёна вечно мне одолжение делала, даже одним своим согласием на брак одолжение сделала и всю жизнь.

Всю жизнь все через одолжение, постель через одолжение, признание в любви через одолжение. Принятие моих решений тоже через одолжение.

— Я, конечно, хотела иначе, но если ты так решил, то хорошо... — в памяти всплыли слова жены.

Что ей стоило по-другому реагировать?

Видимо, в какой-то момент у меня крыша засвистела просто. И очнулся уже, лапая Эллу в баре.

Весело было.

Идиот!

Веселился и знать не знал, что меня ждет потом.

Я ведь уходил из семьи, что вроде бы вид хотел сохранить общей благонадёжности.

А по факту.

А по факту до меня через полгода только дошло какие слезы были у Алёны, как она давилась болью, каждый раз появляясь рядом со мной, а этого было не избежать, то решали, что и как будет делиться, то из-за детей контактировали, то вот вещи забрать, то привезти.

Зато Элла одолжение не делала, зато Элла была счастлива, радовалась, хлопала в ладоши. Все, что я не сказал бы, все было замечательно, все, что я не сделал, все было идеально, только Алёне было все не идеально.

За столько лет брака не услышал от неё ни разу: ‹ я так тобой горжусь». Ни разу ведь не сказала мне и не сделала ничего такого, чтобы я видел, что помимо её высокомерной холодности, она действительно что-то большее испытывала ко мне.

— Нет, это неправильно, всему есть место и время... — У Алёны место и время говорить о чувствах было только в самом начале брака, пока молодая была, а потом год за годом, год за годом, дети и все как-то сошло на нет. Уже и не стоит рассказывать мужу о том, что он самый лучший, о том, что он обязательно победит, зачем? Он и так победит: