Книга Все началось с развода, страница 73 – Анна Томченко

Пока ещё женатый был.

Ходил как гусь лапчатый, шею вытягивал, этакий смотрите, любовница вот есть, вот она, вот песни на все лады поёт, а жена холодом обдаёт, да только и знает, что обесценивать мои достижения.

Но как же дерьмово стало, когда я развёлся, и вообще, разведясь, я вдруг понял что мне любовница как-то особо не нужна.

Тогда не пил.

Держался.

Казалось, что алкоголь это слабость. А Элла бесила.

— Ну, все-таки двенадцать недель можно было бы уже узи сделать. Наверное, уже понятно будет мальчик или девочка.

Я тяжело вздыхал.

Вот это из той ситуации, когда совершил косяк и надо нести ответственность.

Причём я понять не мог, я предохранялся, я был уже в том возрасте, когда здраво оценивал возможности своего организма на продолжение рода.

Ну это как-то глупо на пятом десятке становиться отцом. Что ребёнку будет двадцать, и я буду беззубой челюстью щелкать и рассказывать, как он хорошо пошёл в детский садик, и как меня накрывало то первым инсультом, то инфарктом, да?

Ну, бред.

И вроде бы как бы понимал глупость всей этой затеи, а ничего сделать не мог Грех на душу брать из-за чего?

Я понимал, что после моей пламенной речи максимум, который меня ждёт, это коврик у дома Алёны и все.

— Ну, сгоняй, сделай узи, мне-то какая разница, — бросил я Элле, и она жутко оскорбилась, и вот это вот осуждение во взгляде подпихнуло меня к тому, что я рявкнул.

— И не смей мне здесь рожи корчить.

С Аленой такое бы никогда не прокатило, ох, как она если и раздражалась, то не вела себя, как покорная овца, нет, она с гордым видом холодной королевы могла все внутренности мне перемешать миксером.

А здесь вот мне было абсолютно плевать.

НУ и что, что сказал, что мне теперь за это будет?

Да ничего не будет.

— Я думала, тебе тоже хочется узнать, кто будет.

— Мне без разницы.

— Ребёнок и ребенок, как будто ты его в магазине выбираешь.

По какой-то инерции ещё продолжал таскаться за Эллой, хотя она не делала ничего для меня раздражающего, но даже в её обожании, в её похвалах я чувствовал больше брезгливость для себя что ли? Ну типа, ну девочка, мы же оба понимаем, что уже переигрываешь, давай как-то немного посерьёзнее к вопросу, подойдём, но нет.

Элла хлопала в ладоши, принеся мне снимок узи, на котором было непонятно, мальчик там или девочка, если честно, вообще было плевать, у меня уже комплект был.

— Слушай, ну срок ещё маленький. — Произнес я как бы между делом, и Элла замерла.

— Альберт я не понимаю.

— Ну понимай, не понимай. Здесь такое дело, что ты думала от кого залетать? Мне полтинник. Я как бы уже явно не буду горным козлом скакать вокруг ребенка.

— Ну Альберт, ну, ну разве это имеет какое-то значение?

— Ну, согласись, имеет. Одно дело вставать к ребёнку, когда тебе двадцать лет, и другое дело, когда тебе полтинник. Я тут иной раз с бодуна встать, воды себе налить не могу, а ты надеешься на что?

— Ну все же будет по-другому. Мы вот съедемся.

Да, мы не съехались, потому что я не видел смысла. Фактически я снимал Элле квартиру, в своей селить не хотел, не собирался даже, зачем мне это? Сначала поселишь его в своей квартире, а потом начнётся — какие-то претензии на имущество... Нет, мне было проще снимать. Все-таки ребёнка моего носила, хоть и ненужного, и не совсем своевременного.

Почему-то в памяти всплыло, когда после рождения Гордея через четыре года у Аленки случился сильный гормональный сбой, она тогда очень резко похудела. И все её женские ежемесячные дела решили вдруг затормозиться, и первая мысль была, что у нас будет третий ребёнок. Ну, то есть я-то не особо сведущ в вопросе того, как там все считается. Но когда эта ситуация озвучивалась, что уже который месяц не приходили месячные, я вполне нормально прикинул ситуацию с тем, что значит, будет третий ребёнок. То есть для меня это не было шоком. Я просто мысленно ходил и общался сам с собой на тему того, что надо квартиру брать побольше, надо подумать в какую школу поведём. А тут ещё Гордей маленький, как бы это все вот у нас было, разворачивалось? То есть тогда меня не пугала, не раздражала мысль о третьем ребёнке, тогда она у меня воспринималась как норма.