Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 15 – Марджери Аллингем

Эббершоу, как и ожидал, обнаружил на пороге доктора Уитби. Тот ужасно нервничал. Его тонкие седые волосы прилипли к потному лбу, руки заметно подергивались.

– Доктор Эббершоу, – начал он, – извините, что беспокою вас так поздно, но я должен просить вас об услуге.

– Мой дорогой сэр, разумеется. – Эббершоу излучал благодушие, и его коллега воодушевился.

– Полагаю, вы знаете, – сказал он, – что я личный врач полковника Кумба. Он инвалид уже несколько лет, как вам наверняка известно. На самом деле произошло нечто весьма прискорбное, и хотя мы уже давно понимали, что такой исход неизбежен, это все равно огромное потрясение. Сегодняшний приступ полковника Кумба, увы, оказался смертельным.

Реакция Эббершоу была верхом актерского мастерства: брови взметнулись, рот открылся.

– Боже мой, боже мой! Как это прискорбно! – сказал он с напыщенностью, которая всегда придает молодым людям особенно нелепый вид. – Очень неприятно, – повторил он, словно его осенило. – Вот и конец вечеринке.

– Ну… – заколебался доктор Уитби. – Мы надеемся, что до этого не дойдет.

– Разве нам не нужно разъехаться по домам?! – воскликнул Эббершоу с таким потрясенным видом, что старик поспешил объясниться.

– Покойный был весьма эксцентричной личностью, – доверительно пробормотал доктор Уитби. – Его последним – довольно настойчивым – желанием было продолжить праздник.

– Всем будет тяжело исполнить его желание, – сухо прокомментировал Эббершоу.

– Вот именно. Как раз по этой причине я и пришел к вам. Полковник всегда хотел, чтобы его кремировали после смерти не откладывая, так что позаботился обо всем заранее. Осталась лишь формальность – свидетельство для кремации, и я бы хотел попросить вас его подписать. – Он замялся и взглянул на маленького рыжеволосого человека в халате.

Эббершоу был к этому готов.

– Мой дорогой сэр, разумеется, я сделаю все, что в моих силах. Давайте поднимемся к покойному прямо сейчас!

На лице Уитби не осталось и следа от нервозности, вздох облегчения сорвался с губ старика, пока он провожал услужливого доктора Эббершоу под скрип половиц в коридоре в покои полковника.

Это была огромная, старомодная, плохо освещенная комната с высоким потолком. Одна из стен была обшита панелями, другая – задрапирована тяжелыми шторами, древними и пыльными. «Не лучшее пристанище для инвалида», – подумал Эббершоу.

Огромная кровать с балдахином занимала весь дальний конец комнаты, на ней лежало нечто неподвижное – труп, накрытый простыней. На маленьком столике возле широкого камина дожидались перо, чернила и бланк свидетельства для кремации; у столика возвышался Джесси Гидеон, его красивая рука, лежавшая на полированном темном дереве, казалась высеченной из слоновой кости.

Эббершоу решил, что единственный способ подтвердить или опровергнуть подозрения – действовать быстро, и, приняв энергичный и при этом деловитый вид, пересек комнату, потирая руки.

– Сердечная недостаточность? – спросил он чуть ли не весело. – Вероятно, переизбыток волнения, не самая легкая пища – и вот результат. Как печально, как печально. Еще и во время приема гостей. – Болтая, он расхаживал по комнате взад-вперед, с каждым шагом приближаясь к кровати. – Что ж, давайте я взгляну, – вдруг сказал он. – Конечно, это просто формальность… – На последнем слове он очень резво подошел к кровати и сдернул простыню с лица покойника.