Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 25 – Марджери Аллингем

В тишине, последовавшей за этим необычным заявлением, Джесси Гидеон выступил вперед:

– Если мистер Долиш незамедлительно получит назад украденное, это избавит нас всех от множества неудобств.

Несколько секунд никто в зале не шевелился. Пение птиц за окном вдруг стало оглушительным.

Альберт Кэмпион, тихо кашлянув, протянул нечто, завернутое в салфетку, сидящей рядом с ним девушке.

Та передала предмет своей соседке, и так, в полной тишине, он обогнул весь стол и попал в жадные руки Гидеона. Тот тут же выложил предмет на стол. Гигант-немец, удовлетворенно закряхтев, сунул револьвер в карман пальто и развернул белоснежную салфетку. И тут же гневно воскликнул, отступив на шаг и демонстрируя всем подношение мистера Кэмпиона.

Это было обыкновенное яйцо, которое глупый юноша явно намеревался стянуть, прежде чем разыгралась вся эта драма.

Эффект последовал незамедлительно: молчаливое напряжение за столом сменилось раскатами общего смеха.

Немец стоял все так же неподвижно. На лице его по-прежнему не было никакого выражения, но маленькие глазки стали тусклыми и безжизненными. Гидеон, напротив, был очевидно разгневан. Его глаза сузились от ярости, он скалился, как разъяренный пес.

Постепенно смех утих. Забыть о присутствии Бенджамина Долиша оказалось не так-то легко. Когда в зале наконец воцарилась полная тишина, он сунул руку в карман и вновь вытащил револьвер.

– Вам смешно, – мрачно произнес он. – А мне не смешно. И этому малышу, – он с невероятной ловкостью для столь неуклюжего на вид человека подбросил и поймал пистолет, – не смешно. – Он произнес это так свирепо, что слушатели невольно вздрогнули.

На тяжелом лице Долиша, до сих пор казавшемся одеревенелым, появилась звериная жестокость. Никто из сидящих за столом больше не осмеливался смотреть ему в глаза.

Мгновение спустя Долиш вновь обрел свой флегматичный вид и медленно удалился из зала в сопровождении Джесси Гидеона.

Когда дверь за ними закрылась, молчание стало невыносимым, и среди гостей завязалась беспокойная, прерываемая возгласами беседа.

– Что за неприятный старик! – обратился Прендерби к Эббершоу. Его тон был беспечным, но в глазах поселилась тревога; ладонь юноши покоилась на руке невесты, которая сидела возле него совсем бледная, едва ли не плача. Даже отточенное хладнокровие Энн Эджвер дало трещину, да и лицо Мегги, пускай та явно испугалась меньше остальных девушек, утратило краски.

Уайетт все еще был взбешен. Однако он отказался от попыток извиниться за инцидент и принялся обсуждать его со своими гостями.

– Явно умалишенный, – лениво проговорил Мартин Уотт. – Кэмпион красиво его подразнил.

– Пусть Долиш и помешанный, но, если то, что он говорит, – правда, нам придется ой как непросто, – весело заметил Крис Кеннеди. – Боюсь, придется его отмутузить.

Эббершоу встал:

– Не знаю, как вы, Уайетт, но я бы счел за лучшее для всех нас переместиться в другую комнату и обсуждать произошедшее там. Где-нибудь, где слуги нас не побеспокоят. Не думаю, что нам и правда грозит опасность, но, возможно, стоит выяснить, правду ли Гидеон говорил про бензин.

– Я спущусь и все проверю, хорошо? – поспешно встал Крис Кеннеди. – Мне в самом деле хочется сходить, – добавил он, перехватив неуверенный взгляд Уайетта, и ушел, насвистывая.