Книга Полиция на похоронах, страница 66 – Марджери Аллингем

— Это на двадцать пять минут позже того времени, которое вы указали в полиции, — неожиданно заметил Кемпион.

Дядя Вильям надул щеки.

— Возможно, — обронил он. — Все эти уточнения, касающиеся времени, меня очень смущают. Ну, теперь вы все знаете.

Маркус напрасно пытался заглянуть в глаза Кемпиону. Молодой человек хранил вежливо-непроницаемый вид, и его глаза были скрыты за стеклами очков.

— Надеюсь, вы не сочтете мои расспросы слишком навязчивыми, — сказал он, — но почему вы не рассказали кому-нибудь в вашей семье о своей болезни? Вы ведь очень рисковали. Например, вы могли попасть под машину.

Дядя Вильям, сгорбившись в своем кресле, избегал смотреть им в глаза.

— Мне неприятно говорить о наших семейных секретах с посторонними, — пробормотал он, — но, по правде говоря, моя мать стареет. — Тут он замолчал, и вытащив большой носовой платок, громко высморкался. — У нее появляются разные фантазии, — продолжил он. — Некоторое время назад она вбила себе в голову, что… ну, короче говоря, что я пью. Конечно, — продолжал он, сердито повысив голос, — я не святой, и в свое время — да, был такой период сравнительно недавно, когда я, выведенный из себя необходимостью жить под одной крышей со злобными дураками, иногда топил свои горести в вине. — Дядя Вильям старался произвести впечатление человека, благородно кающегося в былых грехах. — Ну, — продолжал он, восстановив равновесие, — я подумал, что если я расскажу в семье о своем недуге, то они, как люди, совершенно несведущие в медицине, могут приписать эту болезнь моему обыкновению пропустить стаканчик-другой. Теперь вы понимаете, что все это было непросто.

Кемпион кивнул, но Маркус заговорил первым.

— Но, мой дорогой сэр, — попытался он возразить, — разве вы не понимаете, какой опасности себя подвергаете? Неужели вы совсем никому об этом не рассказывали? Неужели нет никого, кто мог бы подтвердить эту историю?

Дядя Вильям встал.

— Молодой человек, — сурово произнес он, — вы что же, сомневаетесь в моих словах?

Маркус хотел было сказать ему, что он всего лишь человек, но тут ему на выручку пришел Кемпион.

— Должно быть, состояние вашего здоровья беспокоило вас, мистер Фарадей? — спросил он. — Вам не приходило в голову обратиться за советом к врачу?

Дядя Вильям повернулся к нему. Взгляд его прищуренных глаз выражал растерянность и сумбур, царивший в его голове.

— Конечно, — осторожно согласился он. — Но мне не хотелось обращаться к старому Левроку, рассказывать ему о своих делах. Я ничего против него не имею, он без сомнения, хороший парень. Но мне не хотелось идти к семейному доктору.

— Очень жаль, что вы не обратились к какому-нибудь врачу, — сказал Маркус, точный и организованный ум которого не мог смириться с тем поразительным разладом в мыслях, который демонстрировал дядя Вильям.

— Да нет, я обращался, — с обидой возразил дядя Вильям. — Я обращался к врачу.

Слушавшие его молодые люди замерли.

— К кому?

Но дядя Вильям будто бы их не слышал.

— Господи Боже, что вы за человек! — Тон Маркуса был настойчивым. — Неужели вы не понимаете, как это важно?

Дядя Вильям пожал плечами.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Это еще больше осложнит дело, но если вы настаиваете — это сэр Гордон Вудторп, невропатолог с Харлей-стрит.

Маркус вздохнул, и выражение его лица говорило о том, что он одновременно и сомневался, и чувствовал облегчение.