Книга Танцоры в трауре, страница 15 – Марджери Аллингем

“Не будет ли для меня слишком большой проблемой выпить немного воды со льдом? Я уже несколько часов изнываю от жары в саду”.

“Конечно, нет. Я пошлю за кем-нибудь, Хлоя”. Девушка нажала кнопку звонка на панели. “Кстати, это мистер Кэмпион. Ты знаешь дядю Уильяма, не так ли?”

Мисс Пай смотрела на незнакомцев с открытой враждебностью. Ее губы были обиженно поджаты, и Кэмпион с изумлением увидела, что в ее глазах действительно стояли слезы.

“Мы встретились на подъездной дорожке”, - сказала она и, повернувшись к ним спиной, облокотилась на пианино, чтобы поговорить с Мерсером.

Это была странная маленькая демонстрация, и Кэмпион, в чьем опыте не было многих сорокалетних женщин, которые одевались и вели себя как угрюмые шестилетние девочки, был немного шокирован. Он чувствовал себя пожилым и не в своей тарелке.

На звонок появился неожиданно корректный слуга и был отправлен за водой. Когда ее принесли, мисс Пай скромно взяла ее.

“Ненавижу доставлять столько хлопот”, - сказала она, делая большие глаза поверх края бокала, - “но бедняжка Хлоя была такой нетерпеливой. Подвинься, дорогой сквайр. Она тоже хочет посидеть на музыкальной скамейке. Что ты собираешься сыграть для меня?”

Кэмпион, которая ожидала небольшого взрыва, почувствовала облегчение, увидев, что Мерсер освободил для нее место. Он был недоволен, но, похоже, не был расположен поднимать шум. Женщина поставила свой бокал и обняла его за плечи.

“Сыграй что-нибудь из старых песен”, - сказала она. “Те, которые сделали тебя знаменитым, дорогой. Сыграй ‘Третий в толпе’. Я плачу всякий раз, когда слышу это, даже сейчас. Сыграйте ‘Третий в толпе”.

Мерсер смерил ее своим откровенным взглядом.

“Но я не хочу заставлять тебя плакать”, - сказал он и снова сыграл свою короткую незаконченную мелодию, которая начала раздражать даже железные нервы мистера Кэмпиона.

“Не так ли, дорогая? Ты милая. Тогда сыграй ‘Waiting’. ‘Waiting’ напоминает мне о счастливых солнечных днях в Кассисе. Или ‘Теперь ничего не имеет значения". "Сейчас ничего не имеет значения’ - это был чистый гений, чистый, неподдельный гений ”.

Мерсер, который, казалось, принял дань уважения без удивления или смущения, исполнил припев песни, которая несколько лет назад покорила огромные волосатые уши непривередливых музыкантов. Он произнес это мягко, но без горечи, а когда закончил, задумчиво кивнул.

“Один из лучших моих номеров Вурлитцера. Чистый Вокс человека”, - заметил он.

“Ты не должен смеяться над этим”, - запротестовала Хлоя. “В нем есть сексуальное влечение, или как они там это называют. Оно захватывает животик ...”

“Неважно, заболевает от этого человек или нет”, - вставил Петри. “Как вы правы, мисс Пай”.

“О, Сак, это ты, дорогая? Я видел кучу вонючей старой одежды на стуле. Не перебивай меня. Мы тихо уходим. Сыграй что-нибудь еще, сквайр”.

Ева поднялась на ноги.

“Обед через полчаса, если его не отложат”, - сказала она. “Я собираюсь умыться”.

Она отошла, ссутулившись, и Хлоя посмотрела ей вслед.

“Как Джимми, но без подтяжки — совсем без подтяжки”, - сказала она. “К тому же у тебя странное личико. Сквайр, я сыграю тебе одну из твоих собственных песен, которую ты забыл. Уберите руки с дороги”.

Она придвинулась ближе к нему и начала наигрывать мелодию, которая была едва знакома. Мистеру Камиону показалось, что это было популярно в первые послевоенные дни, где-то во времена “Whispering” и “K-K-K-Katie”. Внезапно ему вспомнилось название — “Девушка с водяной лилией”.