Книга Танцоры в трауре, страница 70 – Марджери Аллингем

“Я так рада, что наконец-то подружилась со всеми вами”, - сказала она с искренностью, на которую нельзя было ответить. “Я надеюсь, вы все придете навестить нас, как только все это пройдет. Так стараюсь для вас! До свидания, миссис Сутане, до свидания”.

Она бросила радостный взгляд на Конрада, который избегал ее.

“Я уверена, что в тебе есть какая-то тайна”, - счастливо сказала она. “Я уверена, у тебя была какая-то тайная причина не желать, чтобы тебя видели на дорожке. Скажи, что мы друзья”.

Она протянула руку, и он неохотно взял ее.

Сутане рассмеялся. Для женщины, которая его не знала, это был естественный и восхитительный звук, но для других, которые были знакомы с его настроениями, это был сигнал опасности.

“Давайте проясним ситуацию”, - сказал он. “Было довольно темно, не так ли?”

“Нет, не очень. Вы знаете, он самобытный человек”. Миссис Геодрейк была только рада продолжить дискуссию. “Я видела его совершенно отчетливо, когда возвращалась с поста. Я была на нижней дороге, а он был в начале переулка ”.

Конрад уставился на нее, его бледность сменилась буйным румянцем.

“Это был не я”, - сказал он хрипло. “Это все, что я могу сказать. Вы ошибаетесь. Возможно, как-нибудь в другой вечер”.

“Нет, это было прошлой ночью”. Миссис Геодрейк была смеюще настойчива. “Я не позволю запугивать себя. Я хороший свидетель. Чем ты занимался, непослушный человек?”

Конрад начал слегка дрожать и, казалось, собирался заговорить. Сутане мягко взяла посетителя за локоть.

“Как мило с вашей стороны, что вы наконец пришли к нам”, - пробормотал он и грациозно вывел ее в зал.

После их ухода в зале на мгновение воцарилась тишина, и Конрад, опустив голову, направился к двери. Ева встала перед ним. Она выглядела очень молодо с ее темными волосами, обрамляющими лицо, и яркими глазами.

“Что ты делал?” требовательно спросила она. “Ты подкрадывался, наблюдая?”

Конрад сделал паузу. Прямая атака, казалось, оказала ему сопротивление, необходимое для того, чтобы он взял себя в руки. Он легко рассмеялся, и Кэмпион внезапно вспомнила, что он актер.

“Хорошая женщина - это горшок, моя дорогая”, - сказал он. “Прошлой ночью меня не было на дорожке. Она видела меня в другой раз и пытается казаться интересной. Тебе нет смысла так волноваться из-за пустяков. Мне сейчас нужно пойти и переодеться. Не веди себя по-детски ”.

Он был очень убедителен, и она отступила в сторону, позволяя ему пройти мимо нее.

Оглядываясь на сцену впоследствии, Кэмпион задавалась вопросом, произошли ли бы другие смерти, если бы она была менее поспешной тогда.

Нападение Мерсера на миссис Поул было тем более поразительным из-за его исключительной несправедливости и из-за того, что оно исходило из такого неожиданного источника.

“Что за женщина!” - сказал он. “Какой неприкрытый, невероятный, совершенно отвратительный кусок вульгарной женской гадости! Разве тебя не тошнило каждый раз, когда она была в комнате? Разве ты не надеешься, что машина разобьется, пока она купается в непривычной роскоши, и она сломает свою отвратительную чешуйчатую шею?”

Остальные собравшиеся смотрели на него с легким удивлением, реакция, которой он, казалось, был крайне возмущен. Его темнокожее лицо налилось кровью, а светлые глаза были честны в своей ненависти.