Книга 1907, страница 74 – Бо Ларсон

– Простите меня, – прошелестели ее губы едва слышно.

– Как она, Ватсон? – судя по голосу, Лестрейд вполне пришел в себя.

Я не ответил, помогая Джоан присесть.

– Вам не за что просить прощения, мисс Остин. Это только моя вина. Я не уберег свою дочь.

– Не говорите так, доктор, прошу вас, – слабым голосом попросила мисс Остин. Лицо ее болезненно сморщилось и слезы побежали по бледным щекам.

Я больше не мог смотреть на это. Мое сердце разрывалось, мозг пылал, как жарко натопленный камин.

– Миссис Этвуд…

Экономка не дала мне договорить.

– Я прослежу за ней, мистер Ватсон.

Я благодарно кивнул этой доброй женщине и повернулся к Лестрейду:

– Осмотрим комнату Аделаиды, инспектор.

Мы поднялись наверх. В комнате моей дочери не было ровным счетом ничего подозрительного. Если не считать подозрительными много раз виденные мною книги проклятых французских символистов и неразобранную постель. Сколько раз я заходил в эту комнату пожелать дочери доброй ночи, погладить ее по золотистой головке, поцеловать в лоб? Я смотрел на знакомую до мелочей обстановку и вдруг мое сердце точно схватила ледяная рука. Схватила и сдавила изо всех сил.

Я увидел свою дочь. Она лежала в луже крови. Глаза закрыты, голова запрокинута, на шее – кровавый надрез. Садовник частично обстриг ей волосы, оставив несколько золотистых прядей, уложенных вокруг макушки, подобно лепесткам подсолнуха.

Я покачнулся. Если бы Лестрейд вовремя не поддержал меня за плечи, я бы упал на пол. Лишь в тот момент, когда я увидел свою дочь мертвой, до меня в полной мере дошло: моя единственная, неповторимая Аделаида находится в лапах зверя, жестоко расправившегося с четырьмя ее ровесницами.

– Адель, – прошептал я. – Моя Адель.

Лестрейд усадил меня на кровать.

– Не нужно, Ватсон! Мы найдем их.

Сжав зубы, чтобы не закричать на весь дом, я обхватил голову руками и издал глухой, протяжный стон. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Теперь я знал, что чувствовали те несчастные, что приходили к Холмсу со своей бедой. Я побывал в их шкуре, и никому я бы не пожелал испытать этого.

– Идемте же, Лестрейд, – вскочил я.

– Но куда, Ватсон?

– Все равно куда! Идемте! Мы будем искать их повсюду. Будем искать.

Но Лестрейд удержал меня за плечи.

– Подождите, мой друг, – мягко сказал он. – Лучшие ищейки Скотленд-Ярда уже ищут Барбару по всему Лондону, сейчас я позвоню своим ребятам и сообщу об исчезновении Аделаиды. Шаря по кустам и дворам, мы ничем не поможем моим парням, доктор! Поверьте, они знают свое дело.

Его спокойный голос подействовал на меня. Действительно, мы ничем не можем помочь сейчас. Остается только ждать. И думать, думать, думать! Проклятье! Как жаль, что я не Холмс!

37

Лестрейд позвонил в Скотленд-Ярд и, попрощавшись, ушел в ночь. Я был почему-то уверен, что он присоединится к своим ищейкам и до утра будет прощупывать каждый куст в многочисленных лондонских парках.

Но что оставалось делать мне? Думать. И только. Мне нужно было думать.

Вот только измученный мозг отказывался повиноваться. Куча улик, каждая из которых – ниточка, ведущая к Садовнику. И я запутался в этих ниточках, как муха в паутине.

Я ходил туда-сюда по комнате моей дочери, вновь и вновь прокручивая в голове события последних двух недель. Мертвые девушки, плачущий учитель, француз, получающий по заднице рыбой, проповедник, рассказывающий пастве о познавшем Христа неандертальце. Стоп!