Книга Фейк, страница 98 – Нана Рай

– Она сменила имя. Теперь ее зовут Виктория Евгеньевна Гончарова.

Клим невольно задыхается и ударяет кулаком по столу. Сквозь зубы матерится.

– Это наша следовательша?

– Ага… – вяло соглашается Арс.

– И что она хочет? Копает под тебя, чтобы посадить?

– Пыталась. Но улик нет. А она – честная и добрая девушка. Не такая мразь, как я. Но знаешь, что самое ужасное? – Арс неожиданно хватает Клима за руку и притягивает к себе, дыша на него перегаром. – Она сделала аборт и теперь бесплодна. Вот что ужасно. Понимаешь?! Той ночью мы лишили ее будущего.

– Арс, Арс, спокойно.

Но взгляд брата безумно мечется. И ему никак не успокоиться.

– Ты не насиловал ее. Тупо напился впервые в жизни и даже не понимал, что покрываешь преступников. Но ты – хороший парень, ты даже пьяный понимал, что есть грань, которую нельзя переступать. Ты не мразь! – уверенно заявляет Клим.

Арсений слабеет и падает лицом на руки.

– Возможно, ваша встреча – шанс все исправить, ты не думал над этим? Любую вину можно искупить. Уж поверь, я в этом профи.

От слов Клима Арс хрипло смеется и поднимает на него воспаленный взгляд:

– Спасибо, что приехал. Мне казалось, я в аду.

– Ну, теперь мы там вдвоем, – пожимает плечами Клим.

В кармане Арсения пиликает мобильный, и он неуклюже его достает. Свет экрана освещает серое лицо и полопавшиеся сосуды в глазах.

– Письмо на почту пришло. Снова анонимное, – испуганно шепчет он. – Прочти, я… я не могу.

Он протягивает Климу мобильный. На экране высвечиваются черные буквы. В горле пересыхает, и холод пробирает до костей.

Вы сгинете в геенне огненной. Первым ушел царь. Второй ушла принцесса. Осталось четыре отпрыска. Еще четыре смерти. Да очистится земля Божия.

Чем дольше Даня буравит взглядом темный потолок, тем томительнее становится ожидание, когда к нему придет сон.

– Да что творится в этом доме?

Его шепот разрезает ночную тишину гостевой спальни. В окно бьет свет уличного фонаря с площадки перед коттеджем Вольфов, который сегодня кажется слишком пустым. После своего признания Галина уехала в гостиницу. Она не смогла оставаться дома, но Даня подозревает, что виноват в этом все же он. Она стыдилась посмотреть ему в глаза. Клим отправился разыскивать Арсения. А Алекса после череды тупых американских комедий спряталась в спальне. За наигранной веселостью крылось горе.

Даня закрывает глаза и вспоминает вторую картину. Он нарисовал незнакомца в капюшоне. Возможно, это опасно, но только так Даня выяснит правду.

Странные шорохи в соседней спальне заставляют его вскочить на ноги и напряженно вслушаться в тишину. Дане становится холодно от ужаса, и он зябко трет ладони. Снова скрип и чьи-то шаги раздаются в комнате мертвеца.

Даня выравнивает дыхание. Померещилось, не иначе. Снова наступает долгожданная тишина. Из-за бессонницы у него уже разыгралось воображение. Даня медленно опускается на кровать. Надо спать. Надо… Он подскакивает от очередного скрипа, теперь уже в коридоре. Волосы на руках и затылке встают дыбом.

Бегом, к двери… Даня распахивает ее и застывает на месте, парализованный страхом. Дверь в спальню Леонида Вольфа протяжно скрипит от сквозняка, а в коридор проникает холодный ветер из разбитого окна.

Сердце монотонно стучит в груди, кровь шумит в ушах. Из комнаты Алексы доносятся приглушенные голоса. Тонкая полоска света под ее дверью прерывается тенями. Она там не одна. А затем раздается девичий крик. И Даня бежит к ее комнате.