Книга Фейк, страница 96 – Нана Рай

– Так, стоп. Допустим, кто-то спрятал этот… «Поцелуй серафима». Как ты о нем узнала?

– Я лунатила. Он мог не обратить на меня внимания, ведь я бы ничего не запомнила, – лихорадочно бормочет Галя. Было видно, что она давно и долго об этом размышляет. – Так и вышло. Но, видимо, во сне я высыпала чертов порошок в вино. Весь! А потом папа выпил его, и получается, что его смерть – это не намеренное убийство, а просто… дурацкое стечение обстоятельств, – выдавливает она. – На следующий день я вспомнила про пакетик, но не нашла. Видимо, его хозяин уничтожил улики. В любом случае это моя вина. Я убила отца.

Она морщится, отчаянно пытаясь подавить рыдание.

– Думаю, это голословное обвинение, – бормочет Даня. – Ты накрутила себя, вот и все. Ты могла лунатить, не спорю. Но это не значит, что именно ты высыпала порошок. Ты не думала, что могла увидеть, как кто-то это делает? Значит, правда таится в твоей голове!

– Кто-то подсыпал? – Галя повторяет его слова, будто слышит их впервые. Как маленький ребенок, изучающий буквы.

– Я и забыл, что ты слишком добрая, чтобы винить свою семью. Легче записать в убийцы себя, не так ли? – усмехается Даня.

И на этот раз не болезненный, а нежно-розовый румянец покрывает ее щеки.

– Ты ни в чем не виновата, – уже уверенно произносит он. – А вот насчет твоих родных я сомневаюсь.

Это ведь и правда могла быть Злата. Господи помилуй, как он устал от этих догадок.

– Всем привет!

На кухню заходит Алекса, и они поспешно разнимают руки, прячут их под столом, как будто это спасет ситуацию. Галя тут же сереет от стыда, и ее губы уже раскрываются, скорее всего, чтобы пробормотать оправдание, но Алекса даже не смотрит на них. Она достает из холодильника апельсиновый сок и кусок ветчины. Молча жует, уставившись в пустое пространство, а затем замечает скетчбук Дани:

– Снова рисуешь? Кстати, не хотите посмотреть фильм, комедию? Хочется отвлечься, а то от напряжения голова уже лопается. – Она отпивает прямо из горла и тут замирает, наконец разглядев рисунок Дани по-настоящему. – Крылатая птица? – хрипит она.

С ее лица исчезает краска.

– Ну, как бы все птицы крылатые, – Даня растерянно глядит на ястреба.

– Да-да, конечно… Так кто хочет посмотреть фильм? – снова повторяет она, но ее вопрос звучит неестественно бодро.

Однако ей никто не отвечает. И лишь черно-белый ястреб на страницах скетчбука сверкает темным глазом.

– Куда ты? Клим скептически оглядывает Галину в траурном черном платье. Она надевает пальто и подхватывает небольшой чемодан. В окно прихожей виден свет автомобильных фар, рассекающих сумрачный вечер.

– Не могу здесь находиться.

Она бледна и дрожит. Исчезла приятная полнота, которая раньше скрывала острые скулы. Контуры лица стали резкими, а губы, глаза и брови слились в единое бесцветное полотно.

– Но уже час ночи.

– Знаю. Я поживу в гостинице, где ничто не напоминает о ней, – выдыхает Галина.

– Как же мы без тебя? – невнятно мямлит Клим.

– А как мы без Златы? Без отца? – отрезает она и тут же виновато поднимает брови. – Прости, я просто устала.

– Понимаю. – Он заключает ее в объятия, но она поспешно вырывается из них и вытирает уголки глаз:

– Я пойду.

– Подожди. Не знаешь, где Арс? Алекса мучила Даню и заставляла целый день смотреть с ней комедии, а Арса я с утра не видел.