Книга Занавес памяти, страница 75 – Татьяна Степанова

– Хочешь сказать, тогда с ними в доме ведьмы находился некто третий? – Гектор смотрел на Катю. – Я тоже прикидывал вариант с шампанью и «шлюхой».

– Не было там тогда никакой шлюхи! Никакой Ариадны Счастливцевой! – почти зло вдруг отрезал Блистанов. – Зачем домысливать ерунду? Серафим и отец – они вдвоем находились в той хибаре. В доме ДНК лишь их обоих по экспертизе. И отпечатки пальцев только двоих.

Катю покоробил его тон. Ну и Полосатик! Разозлился на пустом месте при обсуждении… «А с дактилоскопией не все так однозначно», – пронеслось в голове у Кати.

– Тихо, тихо. Не пререкаться, – вмешался Гектор. И Блистанов словно опомнился, еще гуще покраснел.

– Дверь уборной-скворечника сначала была нараспашку… Симура прекрасно помнит… А затем отец велел дверь закрывать… от постороннего? Одиннадцатилетний мальчик и… взрослая женщина. Ариадна, – не сдавалась Катя.

– Если бы тогда с ними в доме находился третий фигурант – любовница отца, Буланов бы установил это непременно. Не скроешь такого, – не шел на попятный и Блистанов.

– Ариадна пропала. Исчезла, – подвела итог Катя.

Она натянула резиновые сапоги. Потопала, даже лихо отбила степ в них.

– Боты – сила, Гек! – возвестила она громко, решив разом сбросить накал страстей в их утренней дискуссии. – Эх ты, зеленоногая!

Гектор тоже облачился в резиновые сапоги. Он сменил пиджак на потертый кожаный бомбер, прихваченный из дома, Катя достала из дорожной сумки куртку-дутик с капюшоном: на реке ветрено, зябко. Гектор пожертвовал Полосатику-Блистанову свой дождевик из армейского баула. У него сработал мобильный – пришло сообщение.

– Зашибись! – Он быстро читал: – Сведения по стволам… Из всего списка наших знакомцев – ку-ку-кукуйцев стволы имеют: Тигран Таранян – охотничий карабин «Сайга», охотничий карабин «Вепрь», на фермера Иван Восьмибратова тоже зарегистрирован охотничий карабин «Сайга» и травмат «Фантом»… калибр «девятка». Регистрация у обоих старая, пятнадцатилетней давности, постоянно переоформлялась и обновлялась. На Раису Бодаеву тринадцать лет назад зарегистрирован травмат «Оса», крупнокалиберный. Их перелицовывают под боевые, подобно «Фантомам». И… о, зашибись! МР-78 калибра девять – самый убойный из травматов – у гражданки Ежовой Евдокии. Причем регистрация – одинадцать лет назад, в июне… Незадолго до убийства Елисеева.

– Я когда перешел из министерского отдела «К» на землю, в Полосатово, Гектор Игоревич, – заявил Блистанов уже в машине на пути к дому Улиты, – просто обалдел: сколько оружия в руках населения скопилось! Даже у полосатовских дачников, элиты, а уж про глухомань, про народ простой – вообще молчу. Арсеналы по погребам спрятаны.

– В своем лесу ку-ку-кукуют – ворон стреляют. – Гектор, беспечно бросив руль и даже не глядя на дорогу, быстро писал еще кому-то свои «три мейла – два звонка». – По Геннадию Елисееву насчет стволов пока ничего не пришло. Но у его тещи и одновременно бывшей зазнобы – пушка под подушкой!

С кукуевского шоссе свернули на знакомый проселок к участку Улиты на отшибе. К дому по тропинке спешила компания: двое мужчин, молодой и дед, и пожилая женщина в резиновых сапогах и болоньевой куртке с капюшоном.

– Улитка, мразь! – орала она на всю округу. – Чем коз наших обкормила?! Все три козы мои подохли в хлеву, а вчера дристали весь день! Тебя люди видали – ты им давала яблоки свои поганые, червивые! Окромя яблок еще что?! Выходи! В глаза мне глянь, соседка! Держи ответ перед нами: отравой ты коз наших угощала?!