Онлайн книга «Арсен Люпен и Остров Тридцати Гробов»
|
Ворский молчал. Он растерянно смотрел перед собой. Ошеломление и страх на лице у него постепенно переходили в дикий ужас. На лбу у него выступили капли пота. Казалось, его глазам открылось какое-то жуткое зрелище. Старик расхохотался: – О боже, видел бы ты себя сейчас! Только бы последняя жрица не открыла свои божественные очи и не взглянула на твою отвратительную рожу! Спите, Веледа. Спите своим чистым сном без сновидений. Начиная приходить в ярость, Ворский забормотал нечто нечленораздельное. Ему внезапно открылась часть правды. На губах у него вертелось слово, но он отказывался его произнести, словно боясь таким образом вдохнуть жизнь в человека, который более не существовал, в эту мертвую женщину – да-да, мертвую, хотя она и дышала, она не могла не быть мертвой, поскольку он сам ее убил. В конце концов он против своей воли, испытывая невыразимую муку, прошептал: – Вероника… Вероника… – Ах, ты тоже находишь, что она похожа? – ехидствовал Старый Друид. – Что ж, может быть, ты и прав: какое-то семейное сходство. Да что там! Если бы ты своими руками не распял ту, другую, если бы своими ушами не слышал ее последний вздох, то готов был бы поклясться, что это – одна и та же женщина, что Вероника д’Эржемон жива и даже не ранена. Ни единой царапины, даже следов от веревки на руках – и тех нет. Ну посмотри же, Ворский: какое мирное лицо! Какое безмятежное спокойствие! Право слово, я начинаю думать, что ты ошибся и распял не ту женщину. Подумай-ка… Ну вот, ты уже на меня сердишься! О Тевт, приди мне на помощь! Пророк собирается меня сразить. Искаженное лицо Ворского, должно быть, впервые выражало такие ненависть и гнев. Ведь Старый Друид не только целый час потешался над ним, как над малым ребенком, но и совершил нечто невероятное и внезапно сделался самым его опасным и неумолимым врагом. От этого человека нужно избавиться немедленно, тем более что возможность такая есть. – Я пропал, пропал! – продолжал зубоскалить старик. – С каким соусом ты собираешься меня съесть? Людоед, да и только! На помощь! Убивают! О эти железные пальцы, что вопьются мне в глотку! Или ты воспользуешься кинжалом? А может, веревкой? Нет, это будет револьвер. Так мне нравится больше, как-то опрятнее. Ну вперед, Алексис! Из семи пуль две уже продырявили мой хитон номер один. Остается пять. Ну давай, Алексис! Каждое слово старика только сильнее разжигало ярость Ворского. Желая как можно скорее сбежать из подземелья, он скомандовал: – Отто, Конрад! Вы готовы? С этими словами он вскинул руку с револьвером. Оба приспешника тоже взяли оружие на изготовку. В четырех шагах от них Друид со смехом просил пощады: – Прошу вас, судари мои, пожалейте бедного старца. Я больше не буду. Я буду паинькой, как с картинки. Ну пожалуйста, судари мои… Ворский повторил: – Отто, Конрад! Внимание! Считаю: раз, два, три. Огонь! Три выстрела прогремели одновременно. Друид сделал немыслимый пируэт, затем встал лицом к лицу с противниками и трагически завопил: – Я готов! Пронзен пулями насквозь! Смерть моя пришла! Капут тебе, Старый Друид! Что за роковой конец! Бедный Старый Друид, который так любил поболтать! – Огонь! – снова зарычал Ворский. – Да стреляйте же, болваны. Огонь! – Огонь! Огонь! – передразнил его Старый Друид. – Бах! Бах! Бах! В самое яблочко! В два яблочка! В три яблочка! Давай, Конрад, бабах! Теперь ты, Отто! |