Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 107 – Джон Диксон Карр

Пруэна вновь прошиб приступ смеха.

Я сидел там в своего рода прострации. От Иллингворта и Пруэна мы получили всю историю от начала до конца. И что в итоге? Любой бы рассудком повредился. С огромным трудом, кровью и потом мы отыскали кусочки одной из самых запутанных головоломок, какие только выпадали на долю Скотленд-Ярда. И вот мы тщательно собрали их вместе, завершив картину. И что в итоге мы увидели? Рожу, показывающую нам свой дрянной язык. Даже после того, как мы закончили собирать этот чудовищный пазл, мы ни на шаг не приблизились к тому, чтобы узнать, кто убил Пендерела.

Этот-то проклятый факт и заставил меня принять окончательное решение. Пруэн во все глаза смотрел, как я обеими руками хватался за то, что когда-то было моей густой шевелюрой.

– А теперь-то что делать, сэр? – спросил он. – Я вам всю правду рассказал, мне с ней и перед апостолом Петром не стыдно появиться. Сами можете проверить! Спросите любого из них! Всех их спросите! Мистер Уэйд сказал, вы их всех собираетесь допросить.

– Пруэн, дружище, – уверенно сказал ему я, – остальных я допрашивать не буду.

Он вытаращил на меня свои слезливые глаза, и я сказал ему то же, что и вам сейчас скажу. Когда я принял это решение, мне так полегчало, что я даже дал ему сигару.

– Пруэн, – сказал ему я, – свой нос я в это дело сунул для того, чтобы разнюхать, в какую сторону дует ветер, – господа, любая отсылка на несносные метафоры будет встречена мной с величайшим презрением, – и чтобы узнать, насколько плохи дела, и помочь мистеру Уэйду, чем только смогу. Вот я узнал, насколько дела плохи и чем я тут могу помочь, не скомпрометировав ни себя, ни свой департамент. Но все остальное не в моей компетенции. Вечером четырнадцатого июня в этом музее находилось восемь человек: Мириам, Харриет, Джерри, Бакстер, Холмс, Батлер, Иллингворт и вы. Если не считать Иллингворта, любой из оставшихся семерых мог убить Пендерела. Вне музея были по крайней мере двое из тех, кто мог бы убить Пендерела, если бы им представилась такая возможность: Маннеринг и Джефф. Присовокупим сюда Иллингворта ради точности, в конечном счете мы имеем десять человек…

– Прошу прощения, сэр, – перебил Пруэн, – но вы, случайно, не забыли ту женщину со злым лицом, которая была здесь незадолго до меня и, кажется, учинила какой-то скандал? Я не слышал, что именно она говорила, но с учетом того, что вы ей ответили, когда она уходила, она была как-то связана с Пендерелом.

– Точно! – сказал я. – Миссис Анна Рейли. Да, ее тоже необходимо взять в расчет. Таким образом, у нас имеются одиннадцать подозреваемых, возможных и невозможных, вероятных и невероятных. Повторяю, я организатор и управленец, а не детектив. Указать на вероятного убийцу должен тот, кто привык работать беспристрастно, а я этого не умею. Таким образом…

– Гм… – задумчиво буркнул Пруэн.

– Таким образом, я чувствую, что пришло время спустить с цепи нашу прославленную ищейку – суперинтенданта Хэдли. Ох и точно же Попкинс определил мою натуру. Я гожусь на то, чтобы выискивать всяческие странности, если не сказать аномалии. Я своего рода метла, которая их собирает, пусть так. Попкинс написал мне список того, что необходимо выяснить. Одиннадцать пунктов в списке, одиннадцать подозреваемых, как все замечательно сходится. Я, говорит, очевидные пункты, которые присутствуют в каждом допросе, опустил, так что остались только странности. Вне всяких сомнений, он был прав во всем. А еще Попкинс сказал: «Могу вас заверить, что, когда вы найдете ответы на все эти вопросы, убийца будет у вас в руках». На что я в свою очередь могу заверить его, что он лжет, и видеть я его глаза бессовестные не желаю. На каждый из вопросов я нашел ответы, на какие-то полные, на какие-то частичные, а в итоге все дело стало еще более непостижимым. И на этом заканчивается мой вклад в возделывание этого цветущего и пахнущего безумия. Флаг ему в руки.