Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 43 – Джон Диксон Карр

Эта вытянутая комната напоминала улицу, которую, в свою очередь, пересекало множество других кривых улочек, ее потолок украшал витиеватый узор из ветвей и прутьев. Судя по всему, это была полноразмерная реконструкция восточного базара с искусно воссозданным освещением, так что казалось, будто вы смотрите на торговые ряды в сумерках сквозь ветви, потому что больше всего мне врезалась в память именно эта ажурная тень. На фоне стен, выложенных из обожженного желтовато-красного кирпича, чернели помещения лавочек, виднеющихся из-за реалистично замызганных занавесок. Всего и не описать. Помню, там был прилавок с оружием, прилавок с бусами, лавка с блестящей латунной и глиняной посудой, снаружи которой стояли такие большие стеклянные трубки, наполненные водой, называемые «кальян», позади лежала подушка, с которой, кажется, только что поднялся человек, раскуривавший диковинную трубку, и вошел внутрь лавочки. Узор из теней, нависший над этой картиной, придавал ей утонченной таинственности; чувство было такое, будто весь шум, царивший в музее, умолк прямо на пороге перед входом на эту улицу. Эта иллюзия была настолько полной, что я машинально оглянулся через плечо на ряд повозок в большом зале.

– Чудно`е место? – спросил Хоскинс, почесывая подбородок. – Вот собрались они прикончить того парня, так почему было не провернуть дело прямо за этой витриной? Я подумал о своих детях; возьми я их сюда, они бы посчитали, что это славное местечко для игры в прятки. И вот что, сэр! Коллинз здесь все облазил. И ничего! Ничего из ряда вон, конечно, кроме этого.

Он указал пальцем вверх на выступ стены, где искусственная улица изгибалась прямо над нами. Над навесом лавки с керамикой и латунью на желтовато-красной стене чернело пятно, напоминавшее звезду. Это была угольная пыль. Ею был покрыт весь навес, поблескивающий угольными песчинками. Перед ним на полу валялись еще несколько кусков угля, отколотых от большого куска, лежавшего возле кальяна. Хоскинс продолжил:

– Видите? Вон там! Судя по всему, кто-то стоял неподалеку от того места, где мы сейчас находимся, поднимал большие куски угля и бросал их в стену над тем будуарчиком. А? Но зачем? Кому понадобилось кидаться углем в стены? Во что он целился? Там наверху ничего нет, и никто не смог бы забраться на этот навес, не разломав всю лавку. Вы же не думаете, сэр, что у них тут была шуточная перестрелка углем по всему музею? Я понятия не имею, что это означает, но Коллинз заметил это, и я подумал, что лучше бы показать вам. Должно быть, здесь злоумышленник и стоял, – продолжал доказывать Хоскинс, он предпочитал доводить все до кристальной ясности многократными повторениями. – И – бац! Кусок угля летит прямиком в стену.

– Так, это я понял. Вы спросили Пруэна об этом?

– Пруэн ничего про уголь не знает. По крайней мере, так он говорит.

Я задумался.

– Сержант, видит бог, должно быть какое-то разумное объяснение, объединяющее все это. Я не больше вас понимаю, зачем кому-то стоять и кидаться углем в стену. Как вы уже сказали, злоумышленник не мог кидаться им в кого-то; невозможно взгромоздиться на навес, не разломав всю лавку… Вы обнаружили что-нибудь еще?

– Та-а-ак точно, сэр! – протянул сержант с недоброй ухмылкой на лице и энергично кивнул. – Зайдем с другой стороны.