Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 86 – Джон Диксон Карр

В дверь постучали, и Джефф, кашлянув, развернулся.

– Прибыла миссис Рейли, сэр, – прозвучал голос дневного сторожа Уорбертона. – Говорит, что ей назначено.

– Впусти ее, – произнес Джефф каким-то странным голосом. И посмотрел на меня. – Сиди на месте, Берт, приходи на выручку, если мне понадобится помощь. Не думаю, что она мне понадобится, но все же предупреждаю: я за себя не ручаюсь.

Он зажег верхний свет, и это заставило меня щуриться и морщиться; затем он сел за стол, наклонившись вперед, и сложил на нем руки. Всем своим видом он напоминал какого-то древнего призрака, вот только он был высушен солнцем, и оттого его кожа имела красноватый оттенок; всякий раз, когда он моргал своими черными глазками, в такт этому трепетали и его усы. И тут в комнату вплыла миссис Анна Рейли.

Ни разу в жизни я не видел, чтобы у женщины был такой громадный меховой воротник. Черный, со множеством хвостов, свисающих с него; казалось, он доходил ей до ушей, словно жабо Елизаветинской эпохи. Это была приятная невысокая дама лет тридцати пяти – сорока; она казалась крепкой, как боксер, и шла чуть вразвалку. На ней был желто-коричневый костюм, яркие чулки и туфли на каблуке такой вышины, что казалось, будто она идет на цыпочках. На ее левой руке красовались три сверкающих бриллианта, возможно, это они придавали ей какой-то особенный блеск. Но больше всего в глаза бросалась голова, выглядывавшая из этого безумного мехового воротника; лицо с квадратным подбородком, темные волосы, она словно сошла с цирковой афиши, искрясь улыбкой.

Сверкая золотыми коронками, она излучала некий магнетизм. Если бы не эти золотые проблески, я счел бы ее чертовски красивой женщиной, мне по душе такие Юноны. А еще ее голос, интеллигентный, обворожительный.

– Мистер Уэйд? – произнесла она. – Я звонила по поводу бедного милого Рэймонда.

Она наполнила кабинет своим магнетизмом, словно окурив его благовониями, и это произвело на Джеффа должное впечатление, затем она придала своему лицу скорбное выражение. Она даже вынула из сумочки платок, которым стерла немного туши в уголке глаза. Однако я заметил, как внимательно она рассматривала меня.

– Присаживайтесь, – произнес Джефф самым смущенным тоном. – Ужасный день, не так ли? Кто такой этот бедняга Рэймонд?

– Вы, конечно же, понимаете… Ох, кстати, мистер Уэйд, – она нацелила свою испепеляющую улыбку на меня, – полагаю, это ваш адвокат, не так ли?

– Что ж, так уж вышло, что да, – ответил Джефф. – Но как вы об этом догадались? Что натолкнуло вас на мысль, что здесь должен присутствовать адвокат?

Миссис Рейли рассмеялась – мелодично. Она села в кресло так, словно купол парашюта опустился на землю.

– А теперь, когда мы все уютненько устроились… – сказала миссис Рейли, снимая перчатки (если и есть на свете слово, которое я ненавижу просто до зубовного скрежета, так это слово «уютненько»!). – Думаю, мы друг друга верно понимаем, так? Хи-хи-хи. Ну что за чудесная комнатка!

– Да пропади она пропадом, эта комнатка, – сказал Джефф. – Кто вы такая и чего хотите?

Это ее нисколько не испугало, хотя было заметно, как померкла испускаемая ею лучистость.

– Чудеса, да и только! – сказала она. – Я думала… Я миссис Рейли, конечно же. Мой покойный муж владел «Короной и драконом», и он достался мне в наследство.