Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 95 – Джон Диксон Карр

– Пруэн, – сказал я, – а кто кинжал украл? Кто его подобрал?

Он весь сжался, сделал глубокий вдох и затем поднял на меня вытаращенные глаза.

– Разрази меня гром, сэр, – ответил он, – но я понятия не имею.

И вот он свернулся в кресле, словно пятнистая змея, сложив руки на груди и склонив набок голову, насаженную на сморщенную шею. Во всех чертах его лица застыла какая-то заискивающая улыбка. Знаете же, как глядят на вас персонажи с рекламных проспектов, уговаривая купить очередную дребедень? Вот так Пруэн на меня и смотрел. Только взгляд у него был до боли серьезный. И напуганный.

– Ах ты, слепой черт, – процедил я сквозь зубы и, вытянувшись через весь стол, ткнул пальцем ему в лицо. – Ты же клялся и божился, что не станешь лгать. Кто украл кинжал?

– Погодите, сейчас-сейчас, секундочку!..

– Кто украл кинжал?

– Меня так удар хватит, сэр, – пожаловался он. Голос Пруэна сделался тоненьким как ниточка, однако же он изо всех сил цеплялся за эту спасительную ниточку. – Из-за вас, между прочим, если продолжите в таком духе. Сейчас-сейчас, секундочку, сэр! Просто дайте мне объяснить. Послушайте!

Пруэн сглотнул, и его речь стала куда более уверенной.

– Вот он я, сижу себе на стуле у дверей. Так? В сотне (вообще-то, в восьмидесяти, но да ладно) футах от лестницы. Кинжал лежит себе полеживает на нижней ступеньке. А между мной и лестницей целая куча стеклянных витрин, которая загораживает обзор. Не так, что ли? А свет? Не ярче лунного. И я, как вы уже, должно быть, догадались, не могу похвастаться орлиным зрением. Так что вот о чем подумайте: между десятью и одиннадцатью люди ходят туда и сюда, и если бы кто-нибудь из них тихонько наклонился, да разве б я заметил это? Заметил бы я этот кинжал? Я вас спрашиваю, как бы я это сделал? То-то же! Так что, может, дадите мне уже рассказать всю историю, прежде чем кидаться?

В его словах была доля здравого смысла, но я все еще был уверен, что он лжет. Как бы то ни было, я велел ему продолжать рассказ.

– Начнем, конечно, с того момента, как явился покойник, – заявил он без всякого злорадства и прочистил горло. – Так вот…

– Нет, с того момента, на котором остановились. В двадцать пять минут одиннадцатого. У вас было целых полчаса, прежде чем явился покойник. Давайте-ка с этого места!

Пруэн проскулил, что это пустая трата времени, но все-таки послушно продолжил:

– Я ничего такого не заметил. Может, разве что через пару минут, после того как я уселся (и достал трубку, знаете, нам не положено курить во время дежурства), дверь в кабинет хранителя открылась, и оттуда вышли мисс Мириам и мисс Кирктон. И вот когда они вышли, – (этот червяк теперь изворачивался, изображая из себя констебля, выступающего перед судьями), – из Арабского зала, что на втором этаже, появился мистер Батлер, глаза навыкате, и побежал вниз по лестнице. Ну и глупо же на нем смотрелась форма констебля, и-хи-хи! «Гвозди! – закричал он, размахивая молотком, который я оставил наверху специально для них. – Где гвозди, Пруэн? – проревел он на всю комнату. – Мы и так намаялись, вытаскивая этот сундук, пытаясь ничего не разломать, а еще мешок с опилками порвался, и вот теперь мы из-за тебя без гвоздей сидим!» Ох и всполошился же наш мистер Батлер. Я извинился перед ним и сказал, что у мистера Уэйда по карманам распихана целая уйма гвоздей. Это я про куртку мистера Уэйда, которая валяется где-то в подвале, видите ли, сэр, у моего начальника есть мастерская, и там, внизу, у него хранятся и рабочая одежда, и всякие инструменты, так что я сказал, что мигом метнусь вниз и добуду гвоздей. Но тут подоспела мисс Мириам и так кстати настояла на том, чтобы самой сходить за гвоздями. Спасибо ей за это. Так вот, пока мисс Кирктон была наверху с мистером Батлером, мисс Мириам отправилась вниз.