Книга Убийство в Атлантике, страница 27 – Джон Диксон Карр

– Шефа здесь нет, – сообщил клерк. – И если его нет в салоне или курительной комнате, вы, вероятно, найдете его в каюте мистера Кенуорти. Семидесятой, по левому борту.

Именно в названном месте Макс и застал старшего стюарда. Из-за закрытой двери каюты В-70 слышался его громкий смех, которому вторил тихий и сардонический, однако вместе с тем веселый голос другого человека. В ответ на стук Макса раздалось страдальчески слабое:

– Если это снова вы, Уолсингем, то уходите. Я больше не хочу яичницу-болтунью. Я не выношу вида яичницы-болтуньи. Черт возьми, Уолсингем, если вы принесете мне еще одну яичницу, я вымажу вам ею лицо!

Макс открыл дверь.

Мистер Грисуолд, старший стюард, полный, добродушного вида мужчина в больших очках, с улыбкой от уха до уха, удобно устроился в мягком кресле рядом с койкой больного и курил сигару.

– Входите, – пригласил он, – не обращайте внимания на мистера Кенуорти. Он немного расстроен.

– Расстроен? – переспросил достопочтенный Джером Кенуорти. – Дьявол вас побери, я умираю… А какое у вас ко мне дело? – обратился он к Максу и подмигнул. – Прошу меня извинить. Я думал, это проклятый Уолсингем. Стюард, страдающий заблуждением, что постоянная диета из яичницы-болтуньи, которую при необходимости вводят принудительно, может вылечить что угодно – от простого несварения желудка до чумы. Не держите дверь открытой. Войдите и станьте свидетелем того, как я испущу дух.

Позже Макс узнал от старшего стюарда, что донимать Джерома Кенуорти было любимым занятием Грисуолда. Но теперь молодой человек был по-настоящему болен. Он круглые сутки не мог удерживать пищу в желудке и выглядел соответственно.

Сын лорда занимал роскошную трехместную каюту. Лежа на боку и слегка приподняв голову на смятых подушках, он вглядывался в дверь. Джером Кенуорти был худым, нескладным юношей, чья бледность и преждевременные морщины у рта объяснялись болезнью лишь отчасти. Его длинные светлые волосы свешивались на один глаз. Он носил восьмиугольные очки без оправы, которые придавали ему обманчиво серьезный вид. Но в уголках губ и в глазах пряталась ирония, хотя сейчас это было неочевидным.

Старший стюард выпустил в его сторону струю сигарного дыма.

– Грисуолд, – простонал молодой человек, – я не шучу. Я этого не вынесу.

Ухмылка старшего стюарда исчезла.

– Вы это серьезно?

– Я умираю, говорю вам, – прошептал Кенуорти. – Некоторое время назад я попытался встать и упал навзничь. Это было, когда вы пытались сыграть со мной вашу идиотскую шутку…

– Чепуха. Я не разыгрывал никаких шуток.

Кенуорти перевернулся на спину и закрыл глаза.

– Грисуолд, – обратился он к потолку, – я признаю, что вы должны мне одну или две за то плавание в августе. Но не сейчас. Подождите, пока я смогу дать сдачи. То, что со мной сейчас происходит, похоже на самое свирепое похмелье, которое я когда-либо испытывал, только в десять раз хуже. – Внезапно молодой человек вспомнил о приличиях. – Прошу прощения, – добавил он, переворачиваясь на бок и открывая один глаз, уставившийся на Макса. – Э-э-э… могу я что-нибудь для вас сделать?

– Простите, что вмешиваюсь, – извинился Макс. – Я искал старшего стюарда. Он нужен капитану.

Грисуолд выпрямил спину.

– Я понадобился старине Мэтьюзу? – недоверчиво спросил он. – С чего бы это?