Онлайн книга «Убийство в Атлантике»
|
Макс отодвинул занавеску и просунул голову в парикмахерскую. Чистое, выложенное белой плиткой, поблескивающее зеркалами помещение выглядело очень опрятно, за исключением тучной фигуры Г. М. Его очки съехали на кончик носа, и щетинистый подбородок воинственно торчал из-под огромного белого полотна. Но парикмахер смотрел в другую сторону. Открыв маленькую стеклянную дверцу, чтобы оглядеть дымящиеся полотенца, цирюльник удовлетворенно закрыл ее и продолжил взбивать пену в фарфоровой кружке. – Итак, если даже госпожу Природу нужно так баловать, то что говорить о вас? Входите, сэр, вы следующий! Парикмахер замолчал и перестал взбивать пену, так как узнал Макса. Ужасное подозрение, казалось, закралось ему в голову. Он поставил чашку. Но когда Макс просто кивнул, решив, что ему не мешает подстричься, подошел к стулу и взял номер «Татлера»[33], парикмахер успокоился. Он вновь вернулся к работе, хотя краем глаза продолжал наблюдать за Максом с глубочайшим опасением. – Я скажу вам кое-что еще, сэр, – произнес он громким голосом. – Заметьте, я не вспоминаю обиды, причиненной мне на днях. Дайте мне ваши очки, сэр. Вот так. – И вот еще, сынок. Вы слышали, что я вам говорил насчет компресса? Только не слишком горячий. У меня чувствительная кожа… – Я тоже имею гордость, сэр, как и любой другой, – обиженным тоном заявил парикмахер. – Вы были моим первым клиентом. Теперь компресс, пожалуйста. Вот так. Не слишком горячо, верно? – Э-э! – Так оно и есть, сэр, или же нет? – Э-э! Ух! Ух! – Не двигайтесь, сэр, пока я оборачиваю ваше лицо. Так, оставим небольшое отверстие для носа. Кстати, о носах… но я еще к ним вернусь. Так что я хотел сказать? У меня есть гордость, как у любого другого. Не то чтобы вы мне не заплатили. Вы дали мне в три раза больше против обычной таксы. Нет! Но очень редко случается, чтобы джентльмен садился в мое кресло и тут же вскакивал, когда я уже намылил кисточку. – А-ха? – Я сказал «кисточку». Впрочем, между нами, я уверен, не должно быть обид! Сегодня вечером показывают фильм с Ширли Темпл, и я уверен, вы пораду… Что-нибудь не так, сэр? Воцарилось такое долгое молчание, что Макс, который не видел ни парикмахера, ни Г. М., поскольку уткнулся в «Татлер», насторожился. Его с души воротило от всего этого бардака. Он знал, что Валери Четфорд – мошенница. А еще им владело жуткое ощущение, что неприятности не кончились. Наступившая тишина встревожила его не на шутку, и он вскинул взгляд. Макс поймал отражение Г. М. в большом зеркале на стене. Отлепив от лица горячее полотенце, Мерривейл с трудом выпрямился в кресле. Его распаренная красная физиономия с выпученными, немигающими глазами была столь выразительной, будто парикмахер огрел его по затылку бутылью своего знаменитого средства. – Отдайте мне мои очки! – внезапно потребовал он. – Сэр? – Отдайте мне мои очки! – взвыл Г. М., соскальзывая с кресла и пытаясь сорвать с шеи простыню. – Извините, но у меня нет времени для бритья. Это превзошло все, что могла снести гордость художника. Казалось, сейчас парикмахер грохнет об пол фарфоровую чашку для взбивания пены и пустится в пляс на осколках. Легкая дрожь стала сотрясать белый халат. – Не могли бы вы избавить меня от этого Аппиева наряда?[34] – настойчиво произнес Г. М. Но, освобожденный от подобия римской тоги, старик осознал всю глубину оскорбления, нанесенного брадобрею, и в порыве раскаяния пожал ему руку. – Сынок, – произнес он прочувствованно, – вы не представляете, что для меня сделали. Когда я думаю, что избегал этого места, которое стало для меня источником озарения, то готов пнуть самого себя так, чтобы лететь отсюда до самого форпика[35]. Я вернусь. Гори все огнем, я даже куплю бутылку вашего чудо-средства! А пока вот вам фунт на выпивку. Пойдемте, Макс! У нас есть срочное дело. |