Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
– Нет, – медленно и четко произнес Картрайт. – Это другой человек. Мисс Стэнтон написала «Желание». У нее пока нет опыта работы в кино. Мистер Фиск погладил Монику по руке. – Вот как? Тогда мы вам еще больше рады. Вы смотрели, как мы снимаем дубли? Как они вам показались? – Ей показалось, что на эти дубли ушло чертовски много времени, – ответил Картрайт с нарочитой бестактностью. Чувствуя жар и будучи не в силах произнести ни слова, Моника жаждала вцепиться ему в бороду и как следует дернуть за нее. Ее смятение было тем ужаснее, что и Фрэнсис Флёр, и Ховард Фиск улыбались ей. Ее разум кипел от несправедливости происходящего. Она вдруг почуяла недюжинную проницательность за стеклами пенсне мистера Фиска. – Не следует путать терпение с некомпетентностью, – заметил Монике режиссер. – К сожалению, первое требование здесь – это терпение. И второе тоже. – Он помолчал, раздумывая. – И третье. Кроме того, во время репетиции произошла неприятная штука. – Да? – вмешался Картрайт. – Поэтому Том Хэкетт сказал нам, что случилась какая-то неразбериха и кого-то чуть не убило? Мистер Фиск изумился. Он все еще поглаживал Монику по руке, отчего та начала испытывать неловкость. – Ну вот еще! Ничего подобного. Просто чье-то глупое разгильдяйство. На этот раз я реквизиторам спуску не дам. – Но что же произошло? На лице режиссера промелькнула тень смущения. По-прежнему не отпуская руки Моники, он повернулся и кивнул в сторону съемочной площадки: – Видите тот графин? На прикроватном столике. Вон там – прямо около двери. – Да. Хотя сейчас освещение было менее ярким, однако насыщенные цвета каюты по-прежнему делали ее похожей на видовую открытку. Они вновь обратили внимание на сверкающий чистотой графин на столике возле кровати. – Ничего трагического не произошло, к счастью. Хотя Энни Макферсон и испытала шок, поскольку находилась ближе всех. Мы репетировали на площадке, и я разъяснял задачу Фрэнсис и Энни. Ума не приложу, как такое могло случиться… – Продолжайте! – В общем, я ходил по площадке, что-то там объяснял… Мы разговаривали с Гагерном, я отступил назад, и тут он говорит: «Осторожно!» Я натолкнулся на этот столик возле кровати, и он опрокинулся. Послышалось какое-то шипение – довольно неприятное. Графин упал на кровать, к сожалению. Целый кусок одеяла, и простыни, и даже матрас стали сморщиваться, пучиться и как бы выгнивать, словно осиные ходы в яблоке. Графин был наполнен не водой. В нем было купоросное масло – серная кислота. Глава четвертая Роковая роль переговорной трубки 1 – Серная кислота? – повторил Картрайт. Он извлек изо рта пустую трубку. На его лице было выражение, расшифровать которое Моника не могла. – Позвольте уточнить, – сказал он. – Вы полагаете, что это оплошность реквизиторов? – Конечно. – Так… Один реквизитор говорит другому: «Слушай-ка, Берт. По поводу графина. Водопроводного крана нет, так что наполни его серной кислотой – цвет тот же самый». Боже правый! – Вы не знаете фактов. – И каковы же они? – Тсс! – почти просвистел режиссер в попытке повысить голос. Отпустив руку Моники, он обратился к ней в доверительном тоне: – Прямо беда с этими писателями, мисс Стэнтон. В частности, с Картрайтом. Всё… – он жестами изобразил взлетающий воздушный шар, – раздувается. Картрайт заподозрит хитроумный замысел отравления, даже когда кто-то съест незрелое яблоко и пожалуется на колики в животе. Однако мы должны быть благосклонны: такая уж у него профессия. – Фиск смерил нарушителя спокойствия снисходительным взглядом. – На что вы намекаете, молодой человек? Что это был злой умысел? |