Книга Ну а теперь – убийство!, страница 57 – Джон Диксон Карр

– Так-так. Ну и?..

– У этой девушки нет ни единого врага на всем свете. И хоть какой-нибудь причины, по которой кто-то захотел бы ее убить, вроде тоже нет. Я хочу, чтобы вы эту причину нашли и добыли доказательства, благодаря которым этот негодяй окажется там, где ему и следует быть. Я этой причины обнаружить не могу. Либо злоумышленник обладает феноменальным умом, либо ему феноменально везет. Он оставил собственноручную запись на информационной доске, а также написал два письма, но определить, кто он, по почерку я не смог. Он не таясь выкрикивал указания за окном, но никто из нас не смог понять, кому принадлежал этот голос. Тем не менее я почти уверен, что знаю, кто это.

– Так-так… И кто же это, по-вашему?

– Один тип по имени Курт фон Гагерн.

– Так-так… Обоснования?

– Сэр, я писал вам…

– Хм… да. Но это не важно, сынок. Просто назовите ваши обоснования.

Это был его шанс.

– Раз уж вы предоставляете мне слово, я хотел бы вернуться к первому происшествию, имевшему место ровно три недели назад. Снималась сцена из фильма под названием «Шпионы в открытом море» в декорациях, изображающих спальню в каюте океанского лайнера люкс. Ховард Фиск (видимо, по неосторожности) опрокинул графин, стоявший на прикроватном столике и, как выяснилось, содержавший серную кислоту. А те декорации, как оказалось, были воспроизведены по фотографиям немецкого лайнера «Брунхильда». Изготовление декораций осуществлялось под наблюдением Гагерна, который известен приверженностью к реализму в деталях… Сэр Генри, вам случалось путешествовать на борту трансатлантического лайнера?

– Конечно, сынок. Ну и?..

– Ну и, – продолжил Билл Картрайт, – видели ли вы когда-нибудь стеклянный графин на прикроватном столике? – Сделав паузу, он заговорил вновь: – Думаю, не видели. В каютах класса люкс, да и первого класса, бывает всего две разновидности графинов: одна – это кувшин из очень толстого стекла, и закрепляется он, дабы не упал, со всей осторожностью на полке над раковиной. Другая разновидность такого сосуда – это термос с прочным бакелитовым или хромовым покрытием, содержащий охлажденную питьевую воду. Поэтому ясно как божий день: поставить обычный стеклянный графин – из тех, что вы или я используем в быту, – на прикроватный столик в каюте лайнера было бы чистым сумасшествием. Такой графин разбился бы вдребезги при первом же маневре судна. Ни одна пароходная компания такого бы не допустила. Ни одна пароходная компания такого не допускала. Гагерн, по его собственным словам совершивший переход через Атлантику бессчетное количество раз, должен был это знать. Даже если не знал, он видел снимки «Брунхильды». Нет, я настаиваю, что он поставил туда графин намеренно – на столик, с которого его можно опрокинуть. И он намеренно сделал все так, чтобы графин ОПРОКИНУЛСЯ. Вот что говорит на этот счет Ховард Фиск: «Гагерн и я беседовали, я отступал назад, и тут он сказал: „Осторожно!“ Я натолкнулся на столик у кровати…» – и так далее.

Опять Гагерн, понимаете? Дело в том, что неуклюжесть Ховарда Фиска уже набила всем оскомину. Если бы я захотел вовлечь его в разговор и стал бы наступать на него, то он, с его стокилограммовым весом, обязательно на что-нибудь натолкнулся бы и опрокинул… Держу пари: ни Ховарду, ни кому другому даже в голову не пришло бы, что я сделал это намеренно. Вот, сэр, как было дело. Гагерн прекрасно знал, что такое купоросное масло, – в этом вся суть. Я уверен, это его рук дело. Но просто ума не приложу, зачем ему это понадобилось.