Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 207 – Артур Конан Дойл

Если помните, я, войдя в дом, с помощью лупы обследовал подоконник и раму окна в холле и сразу определил, что кто-то из него вылезал. Сумел различить там и след, оставленный мокрой ступней, – значит, кто-то влез и обратно. В итоге у меня начало складываться представление о том, что произошло. Под окном стоял в ожидании человек; кто-то передал ему диадему; ваш сын это наблюдал; затем погнался за вором; оба тянули диадему на себя – ни тот ни другой поодиночке не мог бы ее сломать. Ваш сын вернулся в дом с трофеем, однако зубец диадемы остался у его противника. До сих пор все очевидно. Неясно лишь, кто этот похититель и кто передал ему диадему.

В расследовании я неизменно придерживаюсь принципа: если отбросить невозможное, то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть истиной. Конечно, я понимал, что не вы отдали диадему. Тогда кто же это мог быть? Только служанки и ваша племянница. Но если тут замешаны служанки, с какой стати ваш сын допустил, чтобы его обвинили вместо них? Разумного объяснения не находилось. А вот его любовь к кузине – идеальный повод для сокрытия правды. Тем более что разоблачение виновницы было бы связано с позором. Припомнив ваши слова о том, что вы видели Мэри у окна, а также ее обморок, когда она вновь увидела диадему, я пришел к однозначному выводу.

Однако кто был ее сообщником? Несомненно, возлюбленный: ради кого еще она презрела бы любовь и благодарность к вам? Вы упомянули, что мало бываете в свете, а круг ваших друзей весьма ограничен. Впрочем, среди них числился и сэр Джордж Бернуэлл. Я наслышан о нем как о бессовестном обольстителе. Должно быть, именно он топтался под окном и прихватил недостающие бериллы. Понимая, что Артур его разоблачил, он все же, вероятно, считал себя в безопасности: юноша не промолвит ни слова, которое могло бы опорочить его семейство.

Простая логика подскажет вам, что я предпринял дальше. Я отправился к дому сэра Джорджа в обличье бродяги. Сумел завязать знакомство с его слугой; выведал, что хозяин накануне вечером где-то поранился, и наконец дорисовал картину, приобретя за шесть шиллингов пару старых ботинок сэра Джорджа. С ними я побывал в Стретеме и убедился, что их подошвы в точности совпадают со следами.

– Вчера вечером на дорожке болтался какой-то оборванец, – вставил мистер Холдер.

– Именно. Это был я. Словом, убедившись, что вор выслежен, я вернулся домой переодеться. Теперь предстояла довольно щекотливая миссия: судебное преследование привело бы к скандалу, и этот прожженный негодяй понимал, что руки у нас связаны. Когда я нанес сэру Джорджу визит, он на первых порах все отрицал, однако стоило мне описать события в малейших подробностях, он стал мне угрожать и сорвал со стены трость, налитую свинцом. Я хорошо понимал, с кем имею дело, и, прежде чем он успел замахнуться, приставил ему к виску револьвер. Тогда он опомнился. Я объявил, что мы готовы заплатить по тысяче фунтов за каждый берилл. Тут лицо сэра Джорджа впервые омрачилось. «Черт побери, надо же! – воскликнул он. – А я все три спустил за шестьсот!» Дав обещание не обращаться к правосудию, я узнал у сэра Джорджа адрес скупщика краденого. Тотчас же направился к нему и после затяжного торга выкупил камни за три тысячи фунтов. Затем посетил вашего сына, успокоил его и только часа в два ночи улегся в постель после довольно трудного дня.