Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 209 – Артур Конан Дойл

– Вместе с тем, – произнес Холмс после паузы, в продолжение которой он, глядя на огонь, пускал из своей длинной трубки клубы дыма, – вас вряд ли можно уличить в сенсационности: значительная доля наших расследований, к которым вы столь любезно проявили интерес, вовсе не связана с криминалом напрямую. Мелкое затруднение, из которого я попытался вызволить короля Богемии; удивительное происшествие с мисс Мэри Сазерленд; история человека с вывернутой губой, а также случай со знатным холостяком, – все эти эпизоды суду не подлежат. Боюсь, однако, что, избегая сенсационности, вы оказались на грани банального.

– Развязки могут показаться и банальными, – возразил я, – но ваши методы неповторимы и достойны пристального внимания.

– Куда там, дружище! Читательская публика – это огромное число людей, лишенных всякой наблюдательности. Они вряд ли способны узнать ткача по его зубу, а наборщика – по большому пальцу левой руки; есть ли им хоть малейшее дело до тонкостей анализа и дедукции? Впрочем, коль скоро вы впали в банальность, винить вас я не вправе: времена блестящих преступлений отошли в прошлое. Люди – во всяком случае, люди преступного склада – утратили всякую предприимчивость, лишились всякого своеобразия. А что касается моей скромной практики, то, по-видимому, она вырождается, и вскоре мне придется возглавить агентство по розыску утерянных графитовых карандашей или давать консультации юным воспитанницам пансионов. Думаю, вот теперь-то я и дошел до низшей точки. Дальше падать попросту некуда: вот какую записку я получил сегодня утром. Читайте!

Холмс кинул мне в руки помятый листок.

Письмо, отправленное накануне вечером с Монтегю-Плейс, гласило:

«Дорогой мистер Холмс,

мне крайне необходимо посоветоваться с вами относительно того, принять ли мне предложенное место гувернантки. Если это не причинит вам неудобства, я навещу вас завтра в половине одиннадцатого утра.

Искренне ваша

Вайолет Хантер».

– Вам знакома эта юная леди?

– Нет.

– На часах половина одиннадцатого.

– Верно, и в дверь звонит, думаю, именно она.

– Может оказаться, что это дело любопытнее, чем вы полагаете. Вспомните эпизод с голубым карбункулом: поначалу он представлялся пустячной забавой, а в итоге потребовалось серьезное расследование. Может, и здесь нас ждет то же самое.

– Что ж, будем надеяться. Очень скоро наши сомнения разрешатся: если я не ошибаюсь, мы вот-вот увидим автора письма.

Дверь отворилась, и в комнату вошла молодая женщина – просто, но опрятно одетая. Лицо у нее было живое и выразительное, испещренное веснушками, словно яйцо ржанки; держалась она свободно и уверенно – знак того, что ей приходится самой пробивать себе дорогу в жизни.

– Надеюсь, вы простите меня за беспокойство, – сказала она, когда мой компаньон поднялся ей навстречу, – но со мной произошло нечто очень странное. У меня нет ни родителей, ни родственников, обратиться за советом мне не к кому, и я подумала – возможно, вы подскажете, как мне поступить.

– Прошу вас, садитесь, мисс Хантер. Буду рад помочь вам всем, чем смогу.

Мне стало ясно, что слова и манеры новой клиентки произвели на Холмса благоприятное впечатление. Он окинул ее своим обычным испытующим взглядом, а затем, опустив веки и сложив кончики пальцев домиком, приготовился слушать.