Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 32 – Артур Конан Дойл

– Простите, ради бога! – извинился мой компаньон, чей взрыв веселья задел коротышку-инспектора. – Вы, несомненно, первым нашли эту надпись и справедливо заметили, что она сделана одним из участников загадочных событий. Пока что я не удосужился осмотреть комнату, но, с вашего дозволения, сделаю это сейчас.

Холмс выхватил из кармана рулетку и большую лупу. С этими инструментами он быстро и бесшумно обошел всю комнату, где-то задерживался, где-то опускался на колени, а однажды даже растянулся плашмя. Это занятие так его захватило, что он, похоже, совсем забыл о нашем присутствии: непрерывно бормотал что-то себе под нос, издавал стоны и восклицания, присвистывал, радостно и обнадеженно вскрикивал. Глядя на него, я невольно представлял себе чистокровного, отлично натасканного фоксхаунда: как он, повизгивая от нетерпения, мечется в поисках потерянного следа. Холмс трудился минут двадцать, тщательнейше мерил расстояние между невидимыми мне метками, а временами прикладывал рулетку к стене и вовсе непонятно зачем. Аккуратно собрал с пола в конверт горстку серой пыли. Наконец рассмотрел под лупой слово на стене, добросовестнейшим образом изучая каждую букву. Затем, судя по всему, удовлетворенный, спрятал рулетку и лупу в карман.

– Говорят, гений – это неистощимая работоспособность, – заметил Холмс с улыбкой. – Определение никуда не годное, однако к работе сыщика вполне применимое.

Грегсон и Лестрейд наблюдали маневры сыщика-любителя с немалым любопытством и не без презрения. Им, очевидно, было невдомек то, что я уже начал понимать: все действия Шерлока Холмса, вплоть до самых незначительных, направлены к определенной практической цели.

– Что вы об этом думаете, сэр? – спросили они в один голос.

– Боюсь присвоить себе ваши заслуги, если станет известно о моем содействии, – ответил мой друг. – Вы так успешно вели расследование, что жалок будет тот, кто в него вмешается. – Слова его были преисполнены сарказма. – Если станете сообщать мне о ходе дел, я буду счастлив помочь, чем смогу. А пока я хотел бы поговорить с констеблем, который обнаружил тело. Не дадите ли мне его имя и адрес?

Лестрейд справился у себя в записной книжке.

– Джон Ранс, – сказал он. – Он сейчас не на дежурстве. Вы найдете его по адресу: Кеннингтон-парк-гейт, Одли-Корт, сорок шесть.

Холмс записал адрес.

– Пойдемте, доктор, нам нужно с ним поговорить. Дам вам одну подсказку – может, и пригодится, – обратился он к сыщикам. – Здесь было совершено убийство, и убийца – мужчина. Ростом он превышает шесть футов, в расцвете лет, ступни, для его роста, маленькие; носит грубые ботинки с квадратными носами, курит трихинопольские сигары. Прибыл вместе с жертвой в четырехколесном кэбе, везла этот кэб лошадь с тремя старыми подковами и одной новой – на правой передней ноге. Лицо у убийцы, скорее всего, румяное, ногти на правой руке очень длинные. Примет маловато, но они могут оказаться полезны.

Лестрейд с Грегсоном обменялись недоверчивыми ухмылками.

– Если этот человек был убит, то каким образом? – спросил первый из них.

– Яд, – бросил Холмс на ходу. У двери он обернулся. – Да, Лестрейд, еще одно. Rache – по-немецки «месть», поэтому не тратьте время на поиски мисс Рейчел.

Выпустив эту парфянскую стрелу, он вышел, а двое соперников остались стоять, разинув рты.