Книга Окно Иуды, страница 116 – Джон Диксон Карр

Однако, став частью плана, Амелия не пожелала оставлять эти улики в кабинете, где собиралась убить Эйвори Хьюма. Потому что на сцену выйдет полиция, которой нельзя было позволить найти настоящий графин и прочее; эти предметы необходимо убрать из дому, иначе парень, который валялся без сознания в кабинете, не попадет под арест.

– Она мне нравится, – внезапно сказала Эвелин. – Черт возьми, я имею в виду…

– Хочу вам кое-что прочитать, – сказал Г. М.

Он выдвинул ящик в столе и достал одну из тех ужасных папок с синей каемкой, на которые я вдоволь насмотрелся в прошлом (эта, впрочем, еще не успела покрыться пылью). Раскрыв папку, Г. М. изрек:

– Вы уже слышали, что она скончалась в больнице Святого Варфоломея прошлой ночью, однако прежде успела сделать заявление. У меня здесь его копия, зачитаю вам несколько абзацев.

Я работала на него четырнадцать лет. Точнее будет сказать, вкалывала из последних сил. Однако я не возражала, потому что долгое время полагала, что люблю его. Надеялась, что после смерти супруги он женится на мне. Я ошибалась. Другие мужчины предлагали мне руку и сердце, но я всем отказала, потому что ждала предложения от него. Но он лишь твердил о вечной памяти своей покойной жене. Мне некуда было идти, поэтому я осталась экономкой в его доме.

Я знала, что он упомянул меня в своем завещании, отказав мне пять тысяч фунтов. Эти деньги были единственным, чего я ждала в своей одинокой жизни. Потом мы узнали о помолвке Мэри, и он поделился со мной безумной идеей поменять завещание, отказав все до последнего пенни внуку, который еще даже не появился на свет. Самое ужасное было то, что я сразу поняла – он действительно намерен это сделать. Я не могла этого допустить и не собиралась…

…Конечно, мне с самого начала было известно обо всем, что он задумал со Спенсером и доктором Треганноном, хотя Эйвори об этом не подозревал. Он считал, что женщину нельзя посвящать в такого рода дела, поэтому ничего мне не сказал. Должна кое-что уточнить: мне очень нравится Мэри; я бы ни за что не убила Эйвори, если бы знала, что во всем обвинят мистера Кеплона Ансвелла; этот Реджинальд шантажировал Мэри, и я решила, что, подставив его, воздам ему по заслугам. Откуда мне было знать, что к нам пришел не тот человек?

– Амелия Джордан говорит правду, – заметил Г. М. – Отчасти поэтому она и слегла с воспалением мозга – когда поняла, что натворила.

– Однако она не призналась, – заметила Эвелин. – Напротив, поклялась в суде, что старик Эйвори с самого начала был настроен против Джима Ансвелла.

– Она защищала семью, – ответил Г. М. – По-вашему, это так уж странно? Нет, думаю, вы ее понимаете. Она защищала свою семью и себя заодно.

Я сказала Эйвори, что знаю о его планах, примерно за пятнадцать минут до того, как убила его. Когда Дайер ушел за машиной, я спустилась с багажом, пошла прямиком к кабинету, постучала в дверь и сказала: «Я знаю, что вы опоили его брудином; в доме больше никого нет, так что откройте дверь и позвольте мне вам помочь».

Как ни странно, он почти не удивился: ему нужна была помощь; он никогда раньше не совершал бесчестных поступков, поэтому оказался рад моей поддержке. Что ж, это был и мой первый бесчестный поступок, однако я была намного искуснее в таких делах. Он это почувствовал и стал делать все, что я ему велела.