Книга Дочь Авраама, страница 98 – Кеннет Дун

– Лерой держался. Он посещал собрания Анонимных Алкоголиков.

– Знаю таких. Я же изучал вопрос, помните. Не могу сказать, что мне нравятся их методы. Сам ходил на собрания, там тоска смертная. Очень они религиозны и печальны, как будто злого духа изгоняют. Их послушать, так чтобы оставаться трезвым, надо все время молиться и каяться во всех грехах. Мой девиз – в трезвости тоже есть много веселого. А эти в АА не предлагают никакой альтернативы, только болтовню.

– Вы же не алкоголик, откуда вам знать?

– Эй, парень, я тут умираю вообще-то. И ничего, живу так, как мне нравится. Так почему я не могу поделиться своим удовольствием с другими? В этой жизни каждый что-то делает прежде всего для себя. Хочешь бросить пить, потому что упускаешь что-то важное. А не потому, что, видите ли это причиняет боль твоим близким. Они там в этой ассоциации АА все время что-то такое проповедуют. Мол, ты не властен над своей жизнью, ты полное ничтожество, раз дошел до ручки, извинись перед всеми, кому причинил боль и бла-бла-бла. По мне так чушь свинячья. Все то же нытье, только вид сбоку. Каждый человек отвечает за свою жизнь от коротких штанишек до могилы. А близкие пусть катятся к черту, если чувствуют себя обиженными. Выпивка – не самая гигантская проблема этого мира, чтобы за нее постоянно извиняться.

– Когда вы говорите, что надо извиниться перед теми, кому причинили боль, что имеете в виду?

– Вот, – Майк пошарил в ящике стола и извлек уже знакомую мне брошюру АА. – Это их так называемые «Двенадцать шагов». Шаг восьмой: составить список всех тех людей, кому мы причинили зло, и преисполниться готовностью загладить свою вину перед ними. Шаг девятый: лично возместить причиненный этим людям ущерб, где только возможно, кроме тех случаев, когда это могло повредить им или кому-либо другому. Почему бы это не посоветовать чертовым политикам, которые посылают несмышленых ребят на войну, или жадным капиталистам, которым наплевать на условия труда и компенсации при производственной травме? Черт, вы меня расстроили, Дуглас. Я все еще надеялся, что Лерой очухается от очередного загула и вернется сюда. И что теперь делать с его скрипкой?

– Он оставил скрипку у вас?

– Да. Просил ее хранить и не открывать футляр. Сказал, что, если с ним что-то случится, чтобы я передал скрипку его дочери, точнее, дочери Рэйми. Оставил ее адрес в Стэнфорде. Видимо, хотел вернуть, раз она ее купила, инструмент же дорогой. И что мне теперь придется тащиться в Стэнфорд? Или можно просто отправить ей по почте?

– Я работаю на Пиппу Роббен-Рэйми. Именно по ее просьбе я расследую обстоятельства смерти ее так называемого отца. Я могу сам передать ей скрипку вместо вас.

– Эй, дружище, вы мне нравитесь, но я вас первый раз в жизни вижу. Мой старый друг просил передать его имущество мисс Роббен. Откуда я могу знать, что вы и правда на нее работаете? И вообще, это только ваши слова, что Лерой умер.

– Мы можем позвонить в резиденцию ее дедушки, и вы лично поговорите с ней по телефону. Она сейчас там проводит остаток каникул.

– Не доверяю я телефонам, Дуглас.

– Полагаю, и лос-анджелесских газет вы здесь не читаете? Там много писали в последнее время об убийствах членов Юго-западного комитета защиты гражданских свобод. Между прочим, и об убийстве Каллиопы Пьюфрой. А также Вирджила Гаррисона, главы отделения в Анахайме, где работал Лерой. Я полагаю, что все эти преступления связаны между собой. И связаны именно личностью Лероя Свита, который выдавал себя за Абрахама Рэйми. Оба, и Гаррисон и Пьюфрой знали настоящего Рэйми. Мне пришлось буквально по крупинкам, по хлебным крошкам восстанавливать эту связь благодаря вещам, оставленным Лероем в местах, где он жил. Не исключено, что еще одна ключевая улика в этом деле связана с его скрипкой, которую он доверил вам на хранение.