Книга Красное озеро, страница 19 – Кеннет Дун

– Я посчитала это небесным провидением, что какая-то компания хочет развивать поселок. Кому он вообще сдался? – продолжала она. – Ни один разумный человек из Бостона или Нью-Йорка не поедет в этот Джаспер-Лейк, когда есть Кейп-Код и Хэмптонс^[7]и… Мартас-Виньярд^[8]. Зачем вообще кому-то тащиться в лес на какое-то комариное озеро?

– Я люблю лес.

– Прости. Я такая бестактная, потому что зла. Это просто какой-то задрипанный деревянный дом в месте под названием Ничто на проселочной дороге от шоссе Никуда. Мой дед действительно выиграл его. В 1930 году. Просто выиграл в карты у какого-то бедолаги, для которого это было единственным жилищем. Я помню, как дед рассказывал эту историю, когда я была ребенком, и всегда хохотал. Ему вообще не нужна была эта халупа. Тот парень, что с ним играл, вошел в раж и не мог остановиться. Дедушка легко мог простить ему этот долг, но не видел причин, почему он должен так поступить. Проигрыш есть проигрыш, так он говорил. Так что он приехал в этот Джаспер-Лейк с распиской и свидетелями, позвал местного шерифа, и они выставили бедолагу вместе с его семьей из дома. Дед вначале думал его продать, чтобы пустить деньги в оборот. Но была рецессия, и покупателя так и не нашлось, он сам едва избежал разорения. В какой-то момент он сам сбежал туда спрятавшись от кредиторов. В итоге все закончилось хорошо, деду снова удалось встать на ноги. Вот тогда он и решил, что дом приносит ему удачу. Когда он удалился от дел и оставил компанию папе, то проводил там много времени. Брал меня с собой. То есть меня и Джаспера. Поэтому он и оставил дом нам, а не отцу, как я думаю. Мне там никогда не нравилось, если тебе интересно. Ты же знаешь, я не люблю природу, колючую траву, всех этих комаров и слепней. Вот Джасперу там безумно нравилось с самого детства… Он воображал, что озеро было названо в его честь, а значит принадлежит ему…

К тому же, хотя дедушка и отремонтировал дом, жизнь там была далека от комфорта. Вода из озера, которую нужно качать специальным насосом, дровяная плита, дровяной котел для нагрева воды, отсутствие электричества. Не думаю, что за эти годы там что-то кардинально изменилось. Ну, может, электричество провели. И почему эта несчастная женщина не хочет с помощью своих друзей подыскать себе уютную квартирку или кондо поближе к нормальному городу, где ей и ребенку будет намного комфортнее и безопаснее?

Стоило признать, что у этого вопроса был свой свой резон.

– Я слышал, что Пьетро Гаспари за десять лет серьезно модернизировал дом.

– Что-то ты слишком много слышал во время одной беседы с приятелем в городе.

– Я потом… еще говорил по телефону, уточнял детали. К тому же говорят, что Гаспари превратил дом с какое-то подобие произведения искусства. Теперь он считается местной достопримечательностью, вот почему художники так возмущаются.

– Вот этого я больше всего и боялась. Что мне больше никогда от него не избавиться. Я позвоню мистеру Чиппингу завтра, – устало сказала Эми. – Попрошу уладить этот вопрос.

– Ты не хочешь поговорить с вдовой Гаспари? – спросил я. – Может, стоит прийти с ней к какому-то соглашению?

– Даже не подумаю. Ты как юрист должен меня понять. Дедушка всегда предпочитал решать вопросы с глазу на глаз, но отец твердо вбил мне в голову: не берись за то, что не по плечу. Надо сформулировать задачу, а решение предоставить профессионалам. Чейни, Чейни, ну куда же ты побежал, глупый пес?