Онлайн книга «Красное озеро»
|
Рон. Я вспомнил, что именно так назвала его Бернадетт на вечеринке в «Доме искусств». Тогда я не придал этому значения, решив, что просто ослышался. – В пятнадцать я сбежал из дома, – продолжил Хэггарти. – Вначале ушел с бродячим цирком, потом прибился к уличным артистам и художникам. Оказалось, что у меня есть некоторый талант к живописи. Во всяком случае, я научился не только малевать открытки, которые неплохо сбывал туристам в Гвадалахаре[26], но и подделывать печати на государственных бланках… Тогда же я научился гримироваться и менять внешность. Моя мать была француженкой, ее предки приехали с юга страны, кажется из Камарга[27], во всяком случае, мама говорила, что в нашем роду были чуть ли не цыгане. В них я и вышел кареглазым и темноволосым, с вот этим замечательным носом. Сестра больше пошла в отцовскую родню. Когда я жил в Мексике, все принимали меня за местного. Ну а если подкрасить волосы, чтобы они стали совсем черными, добавить инфернальную бородку в стиле Веласкеса, наклеить накладные ресницы… Идея пробраться в «Дом искусств» и запустить лапу в их фонд пришла мне в голову несколько лет назад. Я вспомнил истории о родном доме, которые отец рассказывал, пока окончательно не спился и не помер, пошел в библиотеку и прочитал все про Максимилиана ЛеВиана и стиль жизни в Джаспер-Лейк. И тогда меня сразу осенило – эти простофили просто напрашиваются на то, чтобы их обокрали! Я походил по выставкам Техасе и Аризоне, накупил модных журналов об искусстве и вскоре нашел себе подходящую личность. Этот Родриго Кортес Ривера, достаточно известный, чтобы при упоминании его имени многие делали серьезное лицо, но не настолько популярный, чтобы кто-то в Новой Англии или Нью-Йорке мог знать его лично. Меня не беспокоило, что я совсем на него не похож внешне. Я подделал документы, написал рекомендации из разных колледжей и музеев. Естественно, пришлось изучить его работы, чтобы при случае выдать что-то похожее на «искусство». Мне даже стараться не пришлось! Этот Кортес пишет настолько примитивную мазню, что я удивляюсь, как ему вообще дали диплом магистра искусств. Ну и последний штрих – мой экстравагантный вид и манера одеваться. Вы заметили, Бартоломью, что я позаимствовал идею с камзолами у самого ЛеВиана. Поразительно, но эти старички из фонда тут же купились. Вначале я не думал надолго задерживаться в Джаспер-Лейк. Так, побарахтаться где-то с годик, понять, как можно незаметно вывести деньги, а потом по-тихому исчезнуть, чтобы на меня не сразу подумали, пока я не спрячу все концы. Но тут объявилась Берни. Я продолжал переписываться с сестрой все эти годы, я знал, что она болтается в Калифорнии, безуспешно пытаясь стать актрисой. И сдуру сболтнул ей немного о том, где я и чем занимаюсь. И тут она вдруг сваливается мне, как снег на голову, оказывается, она нашла какого-то дурачка, оплатившего ей дорогу. Я думал, Берни немного поживет в «Доме искусств», при желании я мог бы найти ей номинальную должность при музее. Но оказалось, что у сестры есть вполне четкий план. Она приехала, чтобы вернуть дом наших родителей. *** Хэггарти попросил стакан воды. Мы дождались напитков, потому что у многих пересохло в горле. – Со временем у Берни это переросло в настоящую одержимость. Я так и не понял, на кой ей сдалась эта развалюха. По-моему, старый Коэн сделал бы большое одолжение жителям Джаспер-Лейк, если бы сразу снес дом, как только выставил оттуда нашу семью, и построил бы на этом месте что-то приличное. Однако сестра начала планомерно обрабатывать этого старого жирного алкоголика Гаспари, пока не подтащила его на аркане к алтарю. Она поселилась там и выглядела вполне счастливой. Предано возилась с Гаспари во время его запоев, убеждала его, что он гениальный художник, восхищалась тем, как он разукрасил и без того уродский дом… даже ухитрилась забеременеть от него. |