Книга Смерть на жемчужной ферме, страница 44 – Ад Бенноэр, Арнольд Беннет, Морган Джонсон, и др.

– А вот и вы опять! – сказал он. – Долго же вы беседовали со стариком Гвинном.

– Сэр Хемфри Гвинн умер! – сказал Бэгшоу. – Я веду дознание и принужден просить вас дать кое-какие объяснения.

Буллер окаменел, быть может, от неожиданности; он стоял неподвижно, как уличный фонарь рядом с ним. Красный кончик его сигары ритмически вспыхивал и тускнел, но бронзового лица его не было видно; когда он заговорил вновь, голос его звучал совсем иначе.

– Я могу только сказать, – промолвил он, – что когда я проходил по улице, два часа тому назад, мистер Орм входил в ворота сада сэра Хемфри.

– А он говорит, что не видел сэра Хемфри, – ответил Бэгшоу, – и даже не был в доме.

– Что-то слишком долго он стоял на крыльце! – заметил Буллер.

– Да! – сказал патер Браун, – на улице мало кто стоит два часа подряд.

– Я за это время заходил домой, – возразил торговец сигарами. – Написал несколько писем и вышел бросить их в ящик.

– Все это вам придется повторить на суде, – сказал Бэгшоу. – Спокойной ночи или, вернее, доброго утра!

Судебное следствие по обвинению Озрика Орма в убийстве сэра Хемфри Гвинна, которым в течение нескольких недель были полны все газеты, еще долго топталось вокруг этой краткой беседы под уличным фонарем, в час, когда серо-зеленый рассвет брезжил над темными улицами и садами. Все, в конце концов, сводилось к тайне этих двух часов, с того момента, как Буллер видел Орма входящим в ворота сада, до того момента, когда патер Браун нашел его в том же саду. Несомненно ему хватило бы этих двух часов на убийство. Прокурор доказывал, что он имел полную возможность совершить преступление, так как парадная дверь была не заперта и боковая дверь в сад тоже осталась открытой. Суд с величайшим вниманием слушал Бэгшоу, восстановившего полностью картину борьбы в коридоре, следы которой были столь очевидны: полиция даже нашла разбившую зеркало пулю. И, наконец, пролом в изгороди, в котором нашли Орма, несомненно служил ему в ту ночь, убежищем.

С другой стороны, сэр Мэтью Блэйк, талантливый представитель защиты, использовал эту последнюю улику в своих целях. «Чего ради, – спрашивал он, – человек станет прятаться в ловушке, не имеющей выхода, когда гораздо разумнее пытаться выбраться на улицу». Сэр Мэтью Блэйк очень сильно упирал также на то, что мотивы убийства не выяснены. И действительно, полемика по этому пункту между сэром Мэтью Блэйком и сэром Артуром Траверсом, не менее блестящим представителем обвинения, принесла существенную пользу подсудимому. Сэр Артур мог только высказать предположение относительно большевистского заговора, что звучало довольно неправдоподобно. Но как только суд возвращался к таинственному поведению Орма в роковую ночь, обвинение опять торжествовало.

Подсудимый подошел к свидетельской решетке, главным образом, потому, что его хитроумный адвокат опасался дурного впечатления, которое мог бы произвести на суд отказ от показаний. Однако, Орм отвечал столь же односложно на вопросы своего защитника, как и на вопросы прокурора. Сэр Артур Трэверс извлек величайшую пользу для обвинения из его упорного молчания, но сломить этого молчания не мог. Сэр Артур Трэверс был высоким, тощим мужчиной с длинным мертвенным лицом и являл собою разительный контраст полной фигуре и ярким птичьим глазам сэра Мэтью Блейка. Но если сэр Мэтью был похож на воробья, то сэр Артур очень напоминал аиста и журавля. Когда он нагибался вперед, засыпая поэта вопросами, его длинный нос казался птичьим клювом.