Онлайн книга «Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит»»
|
Что личная жизнь той крысы была такова, что навлекла позор на криминальную профессию и даже на более терпимую писательскую профессию; И что та крыса много раз печатно и во всеуслышанье выражала презрение к подвигам Холмса и желание «показать этого дерзкого ублюдка таким, каков он есть». В силу этого постановляем, что долг всякого истинного холмсианца — написать, телеграфировать либо иным образом выразить свои чувства продюсеру Ф. Х. Вейнбергу, «Метрополис-Пикчерз», Лос-Анджелес, Калифорния, требуя во имя чести и приличия, дабы Стивен Уорр был освобождён от задачи адаптирования Священного Писания. Знаком Четырёх, Пятью Зёрнышками Апельсина, Пляшущими Человечками и Собакой, Которая Не Лаяла, заклинаем вас сделать это. «Иррегулярные силы с Бейкер-стрит» на экстраординарном собрании, созванном Руфусом Боттомли, д-ром мед., Танталом «МЕТРОПОЛИС-ПИКЧЕРЗ» Ф. Х. ВЕЙНБЕРГ В рекламный отдел, особ-но м-с ОʼБрин Морин, ради всего святого, есть идеи насчёт Уорра? У меня на хвосте «Иррегулярные». Ф. Х. Глава 1 Морин решила: главная проблема заключается в том, что о ней вообразил Уорр. Утренняя сцена выдалась не из приятных. При этой мысли она разгладила платье, словно пытаясь стереть следы от прикосновений Стивена Уорра. Но личное отвращение и защита чести не должны мешать налаживанию связей с общественностью, а в записке Ф. Х. ощущалось беспокойство. Она покорно провела расчёской по стриженым чёрным волосам, небрежным взглядом окинула лицо в зеркальце и направилась по коридору в кабинет мистера Вейнберга. Данный руководитель сидел на корточках у заваленного бумагами стола и кричал в трубку: — Не хочу я видеть никакого профессора! Мне всё равно, от кого у него письма. У меня на столе уже сто одиннадцать писем с угрозами, и я буду говорить с профессорами? Да он не доживёт! Морин не смогла удержаться. — Он говорит, что хочет дать вам уроки английского, мистер Вейнберг, — проговорила она писклявым голосом мисс Бленкеншип. — Уроки английского! — заревел в переговорный аппарат мистер Вейнберг. — Может, я Герман Бинг[8]или Майк Кёртис?[9]Уроки английского он хочет мне давать! Я… Некий инстинкт подсказал ему повернуться. Он увидел Морин. На напоминающем горгулью лице маленького начальника медленно выразилось изумление. Изумление Вейнберга — такая же славная в своём роде легенда Голливуда, как язвительное остроумие Дороти Паркер,[10]раздражающие розыгрыши Вернона Крюза или великолепные словесные творения Сэмюэла Голдвина.[11]Пол Джексон однажды сказал, что с этими реакциями задним числом могла бы сравниться только игра Хортона[12]в замедленной съёмке Любича.[13]Нелегко описать подобное торжество подвижности человеческого лица. Впрочем, для несведущего в театральном жаргоне эффект этот можно сравнивать с видом человека, у которого в мозгу гуляют мысли, медленно вспоминающего, что же он вчера вечером говорил хозяйке. — Это ты, — проговорил он подобно Селзнику,[14]увидевшему пробу Вивьен Ли на роль Скарлетт ОʼХары. — Ты умная девочка, Морин. Скажешь, что мне делать. Морин прочла устав, манифест и невероятное количество посланий, вызванных этим манифестом. Наконец она медленно покачала головой. — Делать нечего, — сказала она. — Вам придётся уволить Уорра. На столе что-то зажужжало. — Половина двенадцатого, мистер Вейнберг. |