Книга Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит», страница 9 – Энтони Бучер

Несмотря на весь свой осторожно-лихой стиль, письмо это было написано в школьном классе — если быть точным, в классе Школы Воспитания Избранных Юных Леди мисс Аминты Фроули. На доске красовались французские глаголы, а тяжёлый воздух был насыщен запахом мела и специфическим ароматом опилок дворника.

Сухой человечек, сидевший за столом, тщательно закрутил колпачок авторучки.

— На редкость глупое письмо, Фред, не так ли?

Дворник Фред тяжело опёрся на метлу и уставился сквозь очки из вулвортовского универмага на лежавшее на столе письмо.

— Мне кажется, тут нет особого смысла, мистер Эванс, это факт, но никогда не знаешь, что понравится голливудским. Я всегда так говорю, когда иду в кино: «Они не знают, что нам нравится, — говорю я, — Это ясно. Так как же простой человек может знать, что им нравится», — вот что я говорю.

— Во всяком случае, Дерринг Дрю им, похоже, нравится, — сказал Джонадаб Эванс, известный тем, кого Мейсон и Моррисон именуют «его бесконечным кругом читателей», как Джон ОʼДаб. (Однажды мистер Эванс указал им, что все круги бесконечны по определению; но рекламных агентов эта мысль не смутила.)

— Я тоже, — сказал Фред, извлекая сильно обкусанную кукурузную трубку самого примитивного вида. — По крайней мере, я так думаю. Не то чтобы это можно назвать по-настоящему убедительным, но это как бы заставляет что-то забывать, и, думаю, иногда это довольно неплохо.

— Спасибо, Фред. Эскапистская литература получает одобрение пролетариата.

— Это я? — Фред медленно пополнил из резинового мешочка то немногое, что оставалось в чашечке трубки. — Не могу сказать, что мне нравится, как это звучит.

— Знаю. Одно из утешений демократии. Ни один американский рабочий не любит, когда ему говорят, что он пролетарий.

Фред вновь посмотрел на письмо и чиркнул спичкой.

— Так вы в самом деле собрались в Голливуд? — он произнёс это тоном «Так вы всё-таки улетаете на Марс?» — Что вы скажете мисс Фроули?

— В этом и проблема, Фред. Что бы вы сказали мисс Фроули, если бы она сейчас пришла и застала вас курящим в классе?

— Я бы сказал, что помогал её старику, — ухмыльнулся Фред. — Он делал деньги на початках, а я всегда говорю, что нет на свете дыма слаще, чем из старой доброй миссурийской кукурузной трубки.

— Возможно, и так, — рассудительно промолвил мистер Эванс. — Но, несмотря на все мои прекрасные слова в адрес «Метрополис-Пикчерз», я не знаю, как вести себя с мисс Фроули. Быть может, я не понимаю контрактные трудности мистера Вейнберга как писатель, но, безусловно, понимаю их как учитель.

— Почему бы вам просто не сказать старушке, чтобы она шла куда подальше? Я бы так и сделал, мистер Эванс, именно так бы я и сделал, если бы кино покупало мои книги.

— Знаю, Фред, но проблема в старом мистере Фроули. Он был таким хорошим бизнесменом, что передал свои хитрости по наследству дочери. И я, как невинная овечка, подписал контракт, который она дала, на семь лет. Я здесь уже четыре года — с тех пор, как почила в Бозе старая добрая военная академия Сэмпсона. Четыре года я зимой и летом воспитываю юных миссурийских леди и должен это делать ещё три года. С тех пор, как стали печататься истории о Дерринге Дрю, я намекал мисс Фроули, что, возможно, хотел бы уйти; но она только помахивает у меня перед носом контрактом, и я всё ещё здесь.