Книга Опаловая змея, страница 174 – Фергюс Хьюм

– А в котором часу леди Бэлскомб уехала?

– Я не знаю. В тот вечер я ее больше не видела. Она легла спать, сославшись на головную боль, и, полагаю, рано утром уехала, чтобы успеть на поезд в Шорхэм.

– Где был сэр Руперт все это время?

– Он был в Беркшире, но приехал незадолго до двенадцати – они с леди Бэлскомб недавно поссорились и спали в разных комнатах. Кроме того, по прибытии в город он отправился в свой клуб, так что до утра он и не знал о ее бегстве.

– Она оставила ему письмо?

– Полагаю, что так; но зачем вы задаете все эти вопросы?

– Потому что я хочу спасти свою шею, если это возможно. Убитая женщина, говорят, Лена Саршайн, которую я видел днем. В ту же ночь я встретился у Каллистона с женщиной, которую детектив считает тем же человеком. Потом, в промежутке между тем, как я ушел от него, и тем, как я столкнулся со Спенсером Эллерсби, я бродил по улицам, и, поскольку я ни с кем не говорил, я не могу доказать свое алиби, поскольку не могу раскрыть имени этой женщины. Эллерсби встретил меня на Сент-Джеймс-стрит, и место преступления было недалеко, так что, если меня арестуют, обстоятельства неумолимо сложатся против меня. Никто не поверит моему утверждению, что я не видел погибшую в ту ночь, и я не могу этого доказать, не нарушив своего обещания.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, но какое отношение к этому имеет леди Бэлскомб?

– Мне не терпится узнать, действительно ли Каллистон покинул город в ту ночь, потому что я хочу понять, имеет ли он какое‐либо отношение к смерти своей любовницы. Он вышел из дома, чтобы успеть на поезд, отходящий с вокзала Лондон-Бридж в десять минут десятого, но успел ли? Я предполагаю, что нет, потому что он не уехал бы из города без леди Бэлскомб, а она, судя по вашим словам, не выходила из дома до раннего утра вторника. Поэтому я считаю, что Каллистон, должно быть, остался в городе в какой‐нибудь гостинице, где она присоединилась к нему, и они отправились в Шорхэм с первым утренним поездом.

– Но вы же не думаете, что Каллистон убил эту женщину?

– Нет, не думаю, – задумчиво ответил он. – Я действительно так не думаю, но мне бы хотелось, чтобы все его передвижения в ту ночь были ясны. Что касается меня, то я нахожусь в очень неловком положении, потому что, если меня арестуют, я не смогу защититься, пока не вернется Каллистон.

– Но почему?

– Потому что, пока не вернется его яхта, я не смогу доказать свою невиновность.

– Но вы невиновны?

– Да. Можете ли вы сомневаться во мне?

– Я вам верю.

– Я надеюсь, что присяжные, двенадцать добропорядочных и законопослушных мужчин, тоже поверят мне, – мрачно заметил он, когда они уходили.

Флип следовал за ними на некотором расстоянии, но улавливал только обрывки разговоров, которые, как ему казалось, касались пустяков. И вот, когда весь разговор, услышанный в парке, прочно запечатлелся в его мозгу, Флип бросился прочь, чтобы дать своему патрону точный отчет и таким образом добавить еще одно звено в цепь, которая постепенно окружала убийцу Лены Саршайн.

Флип, обладая поразительно цепкой памятью, не забыл подслушанный им разговор Майлза и мисс Пенфолд; поэтому, зайдя в кабинет своего патрона, он в точности повторил его Даукеру. Полученные сведения повергли сыщика в напряженные размышления обо всем этом деле. Он не мог понять отказа Десмонда назвать имя женщины, которую тот видел в ночь убийства. Правда, Десмонд отрицал, что это была Лена Саршайн, но в этом случае его отрицание ни к чему не привело бы, ведь это никак не могло уберечь его от подозрений. Миссис Пови сказала, что Лена Саршайн была там между одиннадцатью и двенадцатью, и вряд ли она ошибается, учитывая, как хорошо она знала в лицо покойницу. Но судя по тому, что говорил Десмонд, его отказ говорить был продиктован желанием защитить честь женщины. Если так, то это не могла быть Лена Саршайн, ибо ей нечего было терять, а его отказ говорить был бы донкихотством, глупость которого он как светский человек должен был бы признать одним из первых. В этот момент в голове Даукера мелькнула внезапная мысль: а не могла ли сама леди Бэлскомб выступать в роли этого неизвестного друга? Разговор с Десмондом? Тогда действительно это был бы сильный мотив для Десмонда хранить молчание, так как визит леди в комнату холостяка ночью поставил бы под угрозу ее репутацию. Леди Бэлскомб, правда, проявила полное равнодушие к слухам по поводу своей персоны, но в понедельник вечером было еще не поздно спасти ее репутацию, так что, если она увиделась с Десмондом, он мог попытаться убедить ее отказаться от побега, но потерпеть неудачу.