Онлайн книга «Тайна старого морга»
|
Стараясь двигаться как можно тише, держа фонарик поближе к полу – на тот случай, если доски снаружи не полностью присыпаны местной плодородной почвой, – инспектор медленно двинулся вперед, продолжая считать на ходу. Через сто тридцать девять шагов его осторожность оказалась вознаграждена – он услышал глухой шум, который постепенно превратился в полдюжины одновременно говорящих голосов, часть из них – очень эмоционально. Инспектор зашагал еще осторожнее, бесшумно продвигаясь на звук, согнувшись так сильно, что ныли шея и плечи. Наконец, Аллейн подобрался достаточно близко. Когда он ранее заглядывал под офисы, то видел лишь покрытую сорняками землю, но, очевидно, слой почвы был тоньше, чем он предполагал. Потребовалось несколько секунд, чтобы слух инспектора приспособился к расстоянию и плотности преград, но в итоге он смог частично различить слова – заполняя пробелы собственными догадками. – Это невыносимо! – произнес один голос. Затем последовало еще несколько фраз, таких же злобных. – То, что нам приходится… Ну, вы понимаете – я имею в виду, что мы… Когда мои боссы об этом узнают… За такое обращение придется чертовски дорого заплатить… Этот помми… Аллейн мрачно кивнул. Глоссоп все еще не успокоился, и объектом его гнева был сам инспектор. Откликнулось еще несколько голосов. Один, мужской, выражал согласие. Возможно, он принадлежал отцу О’Салливану. Два женских, более спокойных по тону, звучали протестующе: – А что еще ему оставалось делать? Главная медсестра мертва… деньги пропали… кто-то здесь – преступник… – И не забывай… мой выигрыш… тоже. Ага, первый голос – вероятно, Сара Уорн, второй – Розамунда Фаркуарсон. Затем другой голос поставил Розамунду на место по поводу важности ее выигрыша: – Вечно вы о себе, мисс Фар… – Понятно, это сестра Камфот, вечно пылающая возмущением. – И пациенты, и персонал… Наш долг перед больницей… Любимая всеми главная медсестра… Инспектор немного подождал, надеясь подслушать что-нибудь еще – более полезное, чем эти банальные стенания. Но похоже, единственная дискуссия, которая происходила у него над головой, – обсуждение мнения Мориса Сандерса, что глупо позволять инспектору-помми становиться у руля. Розамунда Фаркуарсон сказала, что еще глупее ждать, пока местная полиция сможет до них добраться, и Глоссоп неохотно согласился – дело слишком важное, а телефонную линию и мост когда еще починят. Аллейн приподнял бровь, с насмешливым облегчением услышав, что его не сочли совсем уж неподходящим. Он развернулся, чтобы идти обратно, и уже продолжил считать про себя – чтобы сравнить счет с Биксом и убедиться, что цифры правильные. Но тут уловил короткий обмен репликами, который вынудил его задержаться. Розамунда Фаркуарсон, вероятно, спросила о чем-то отца О’Салливана – возможно, о смерти старого мистера Брауна, поскольку викарий ответил резко и таким скрипучим тоном, что Аллейн внезапно представил себе, как этот всегда мягкий и спокойный человек становится совсем другим, когда читает лекции с кафедры: – У нас с главной медсестрой… рабочие отношения на протяжении десятка лет или больше… и ничего, кроме благополучия… вверенного нам… передового рубежа нашей… Вы, молодежь, судите обо всех на свой манер… Что-то в оскорбленном тоне викария и в резкой реплике Розамунды заставило инспектора нахмуриться, затем кивнуть и, наконец, улыбнуться, пока он возвращался по тоннелю вдоль веревки и считал шаги на ходу. Еще через сотню шагов доски над головой вновь превратились в скалу предгорья, и он со вздохом облегчения расправил шею и плечи. К тому времени, когда Аллейн протиснулся через дыру обратно в морг, прижимая к груди фонарик, он определенно приободрился. |