Книга Неприятности в клубе «Беллона», страница 108 – Дороти Ли Сэйерс

– Да, пожалуй. Старик Фентиман просто вернулся бы домой и тихо окочурился, а Пенберти выписал бы свидетельство о смерти.

– Хотел бы я знать, сколько неудобных людей было убрано с дороги таким способом. Черт побери, это же так просто!

– Интересно, каким образом Пенберти собирался принять участие в дележке наследства.

– Проще простого, – откликнулся Харди. – Что мы имеем? Девицу, которая называет себя художницей. Пишет плохие картины. Так? Затем она встречает доктора. Он помешан на эндокринных железах. Практичный человек – понимает, что на эндокринологии можно делать большие деньги. Она начинает интересоваться железами. Почему?

– Это было год назад.

– Точно. Пенберти небогат. Военный хирург в отставке, обладатель кабинета на Харлей-стрит с латунной табличкой на двери, в том же доме – еще два полунищих обладателя таких же табличек. Зарабатывает на нескольких постоянных посетителях клуба «Беллона», которые еле-еле ноги таскают. Одержим идеей, что открытие клиники по омоложению сделает его миллионером. Все эти старые кобели, оплакивающие былые веселые деньки, – идеальный вариант для человека с некоторым начальным капиталом и огромной самоуверенностью. И тут появляется девушка, богатая наследница, – разумеется, он уцепился за нее. Договоренность достигнута. Он устраняет с ее пути препятствие к получению наследства, а она в знак благодарности вкладывает деньги в клинику. Ну, а для отвода глаз она изображает интерес к железам. Бросает живопись, ударяется в медицину. Все ясно как день!

– Но это значит, – вставил Уимзи, – что Анна Дорланд знала о завещании уже по меньшей мере с год.

– А что в этом невероятного?

– Но мы возвращаемся все к тому же вопросу – зачем такая задержка?

– А вот вам и ответ, – подхватил Паркер. – Эта парочка выжидала, чтобы все попривыкли к ее занятиям медициной и впоследствии не соотнесли бы их со смертью генерала.

– Разумеется, – кивнул Уимзи. События разворачивались со стремительной скоростью, оставляя его «в хвосте». Но, во всяком случае, Джорджу ничего не грозит…

– Как скоро вы начнете действовать? – спросил Харди. – Думаю, вам понадобятся доказательства поубедительнее, чтобы арестовать их.

– Я должен быть уверен, что им не удастся отвертеться, – медленно произнес Паркер. – Доказать, что они были знакомы, – это еще не все. Когда мы проведем обыск, у девушки, безусловно, могут найтись письма. Или у Пенберти – хотя он не производит впечатление человека, разбрасывающего компрометирующие документы.

– Вы не задержали мисс Дорланд?

– Нет, пусть пока погуляет на свободе, но – на поводке. Могу сказать вам одну вещь. За все это время она вообще не общалась с Пенберти.

– Конечно, не общалась, – заявил Уимзи. – Они же поссорились.

Собеседники во все глаза уставились на него.

– Откуда ты это знаешь? – спросил ошеломленный Паркер.

– Ну, какая разница… Предположение, не более… В любом случае, они должны были прекратить общаться, как только поднялся шум.

– Привет! – закричал Харди. – Вот и Уоффлз – как всегда, с опозданием. Уоффлз! Что поделываешь, старина?

– Да вот, пытался разговорить Рашвортов, – ответил Уоффлз, пробираясь к стулу рядом с Харди. Он был худощав, рыжеват и, судя по манерам, изрядно утомлен жизнью. Харди представил коллегу лорду Питеру и Паркеру.