Онлайн книга «Неприятности в клубе «Беллона»»
|
– Простите, кажется, я слегка запутался. – Ну, мне тогда изрядно приглянулся Комский. Я даже почти пообещала переехать к нему, но тут прознала, что три последние любовницы от него сбежали. Я и подумала: ежели мужчину постоянно бросают, верно, с ним что-то не то. А впоследствии выяснилось, что Комский – ужасный грубиян, а эта его трогательная повадка заблудившейся собачонки – сплошное притворство. Так что я дешево отделалась. И все-таки, ежели уж Наоми целый год так и ходила хвостом за доктором Пенберти и так и ела его скорбными глазами проштрафившейся спаниельки, не вижу, с какой стати ей козырять передо мною Комским. А что до Эмброза Ледбери, да в нем любая могла ошибиться! – Кто таков Эмброз Ледбери? – О, Ледбери снимал студию над Болтеровскими конюшнями. Что в нем привлекало – так это первобытная, властная сила и презрение к мирским условностям, тем он, собственно, и брал. Весь из себя такой грубый, ходил в домотканой дерюге, писал этаких мускулистых дикарей в спальнях, но чувство цвета у него было просто потрясающее. Что называется, художник от бога, так что ему и впрямь многое прощалось, но при этом он еще и профессиональный сердцеед. Как сграбастает женщину, как стиснет в медвежьих объятиях – ну, какая тут устоит? И при этом – абсолютно неразборчив. Привычка, сами понимаете: сегодня одна интрижка, завтра другая. Но Анна Дорланд, видите ли, совсем потеряла голову. Попыталась перейти на этот грубоватый, аляпистый стиль, но не преуспела: чувства цвета у нее ни малейшего, так что на недостатки техники при всем желании сквозь пальцы не посмотришь. – А мне казалось, вы говорили, что Анна Дорланд романам чужда. – Так эту историю и романом-то не назовешь. Думаю, Ледбери поразвлекся с нею раз-другой, когда никого посимпатичнее под руку не подвернулось, но для интрижки посерьезнее ему подавай красоток! А год назад он уехал в Польшу с Наташей как-бишь-ее-там. После чего Анна Дорланд живопись забросила. Беда в том, что она восприняла эту историю слишком уж всерьез. Пара-тройка легких увлечений ее бы быстренько привели в норму, но Анна – не из тех, с кем приятно пофлиртовать. Нет в ней этакого изящного легкомыслия. Не думаю, что она стала бы терзаться и мучиться из-за Ледбери, если бы кто-нибудь другой подвернулся, да, видно, не судьба! Пытаться-то она пыталась, да все безуспешно. – Понятно. – И все-таки у Наоми нет ни малейшего права нападать на бедняжку. Эта чертовка себя не помнит от гордости: как же, заполучила и мужчину, и обручальное колечко, и теперь поглядывает свысока на всех и каждого! – Хм? – Ага, кроме того, мы теперь на все смотрим глазами дорогого Уолтера, а дорогой Уолтер, естественно, не слишком-то расположен к Анне Дорланд. – Почему нет? – Дорогой вы мой, да хватит уж деликатничать! Разумеется, все вокруг в один голос твердят, что убийство – ее рук дело. – Да неужели? – Ну а кого еще прикажете заподозрить? Уимзи и впрямь сознавал, что все именно так и думают. По той простой причине, что сам он весьма склонялся к тому же мнению. – Должно быть, поэтому она и не пришла. – Ну конечно! Она же не дурочка. Она все отлично понимает. – Верно. Послушайте, не могли бы вы оказать мне услугу? Еще одну, я хочу сказать – я и так уже перед вами в неоплатном долгу. – Что такое? |