Книга Неприятности в клубе «Беллона», страница 84 – Дороти Ли Сэйерс

– Из того, что вы сейчас сказали, получается, что мисс Анна Дорланд вот-вот останется в полной изоляции… ни друзей, ни знакомых! Если она объявится у вас…

– Шпионить за ней я не стану. Даже если она с полсотни генералов извела!

– Я не прошу за нею шпионить. Мне нужно, чтобы вы пригляделись к Анне – абсолютно непредвзято! – и впоследствии рассказали мне, что думаете. Потому что я не должен допустить ошибки. А я уже предубежден. Я хочу, чтобы Анна Дорланд оказалась виновна! Так что я очень легко могу убедить себя в том, что она и есть преступница, в то время как это не так.

– А почему вы хотите, чтобы Анна оказалась виновна?

– Мне не следовало так говорить. Разумеется, я вовсе не стремлюсь уличить ее в том, чего она не совершала.

– Хорошо. Я не стану задавать лишних вопросов. И обещаю вам, что повидаюсь с Анной. Но я не стану пытаться что-то у нее выведывать и выспрашивать. Это мое последнее слово. Я Анну не предам.

– Милая моя девочка, – упрекнул Уимзи, – я вижу, что о непредвзятости и речи не идет! Вы считаете Анну убийцей.

Марджори Фелпс вспыхнула до корней волос.

– Вовсе нет. С чего вы взяли?

– Потому что вам откровенно не хочется «выведывать и выспрашивать». Невинным людям расспросы не повредят.

– Питер Уимзи! Ишь, сидит тут с видом безупречно воспитанного болвана, а сам исподволь, незаметно, так и манипулирует людьми, заставляет их совершать такое, от чего со стыда провалишься! Вот уж не удивляюсь, что вы подались в детективы! Вот не стану выведывать, и точка!

– А ежели не станете, так, значит, и впрямь убеждены в ее виновности?

Художница надолго замолчала.

– До чего все это отвратительно! – проговорила она наконец.

– Отравление отвратительно само по себе, вы не находите?

Завидев приближающихся отца Уиттингтона и Пенберти, его светлость поспешно вскочил на ноги.

– Ну как, престолы пошатнулись? – осведомился лорд Питер.

– Доктор Пенберти только что поставил меня в известность, что они лишены всякой опоры, – с улыбкой ответствовал священник. – Мы провели приятные четверть часа, отменяя категории добра и зла. К сожалению, его догматы я понимаю столь же плохо, как и он – мои. Зато я поупражнялся в христианском смирении. Я сказал, что готов учиться.

Пенберти расхохотался.

– Стало быть, вы не возражаете против того, чтобы я изгонял демонов при помощи шприца, ежели уж пост и молитва не сработали?

– Никоим образом. С какой бы стати? Если, конечно, экзорцизм и впрямь удастся. И при условии, что вы уверены в диагнозе.

Пенберти побагровел – и резко отвернулся.

– Ого! – удивился Уимзи. – Умеете вы уколоть. А еще христианский священник!

– А что такого я сказал? – воззвал искренне огорченный отец Уиттингтон.

– Вы напомнили Науке о том, что непогрешим один лишь Папа, – загадочно изрек его светлость.

– Ну что ж, миссис Митчэм, – любезно начал инспектор Паркер. Он всегда начинал разговор с дежурного: «Ну что ж, миссис Такая-то» – и не забывал подпустить любезности. Уж таков был заведенный распорядок.

Домоправительница покойной леди Дормер ледяным кивком дала понять, что покоряется неизбежности.

– Мы всего лишь пытаемся прояснить все мельчайшие детали и подробности касательно того, что происходило с генералом Фентиманом за день до того, как старика обнаружили мертвым. Я уверен, что вы сумеете нам помочь. Вы не вспомните, в котором часу генерал явился в особняк?