Книга Кисть ее руки. Книга 2, страница 128 – Содзи Симада

– А бабушка меня жалеет? – Муцуо тоже рассердился и повысил голос.

– Ты хочешь, чтобы я тебя сдала полиции? Хорошо! Аяко! Аяко! – крикнула Садако в сторону кухни.

Муцуо в панике схватил ружье и убежал, как заяц. Хоть ночные визиты и вошли здесь в привычку, вызов полиции грозил арестом за вторжение в дом. К тому же он не хотел, чтобы Аяко застала его в таком виде.

Выбежав на улицу, он поскользнулся на обледенелой дороге и упал, сильно ударившись поясницей. Некоторое время он не мог встать из-за боли, но потом поднялся и заставил себя побежать домой. Садако не стала за ним гнаться.

Той ночью в дополнение к не отпускавшей его обиде у Муцуо появился сухой кашель и боль в пояснице, поэтому он не мог заснуть до утра. Что еще хуже, о нем прошел еще один плохой слух, который быстро распространился по деревне.

Однажды, несколько дней спустя, когда он спал в комнате на первом этаже, примыкавшей к прихожей и веранде, пришла Канэ Ёсида с какой-то передачей. Он проснулся, когда знакомая фигура Канэ внезапно появилась в прихожей недалеко от него. У Муцуо это вызвало приятные воспоминания. Хоть и не так часто, как с Кимиэ Сэрой, он не раз был физически близок с Канэ.

– Эй, Канэ, – позвал Муцуо.

Прошел год с тех пор, как они в последний раз разговаривали.

– Чего тебе, Муцуо? – резко спросил Канэ.

Муцуо на мгновение разозлился, но ему хотелось вести себя по-взрослому, поэтому он подавил свои чувства.

– Послушай, мы можем не общаться, если хочешь, но давай хоть время от времени разговаривать.

Канэ фыркнула:

– О чем ты говоришь со своим туберкулезом!

– Что? – сказал Муцуо.

Он был так зол, что остатки сна с него мгновенно улетучились. Наступила минута молчания.

– Ты все время распускаешь обо мне всякие слухи, уймись уже, перестань врать, – сказал Муцуо.

– А насчет чего я соврала? – возразила Канэ.

– Ты брала у меня деньги и подарки, делала со мной кое-что, а потом говоришь, что никогда со мной не встречалась.

– Ты никогда мне ничего не говорил о своем туберкулезе.

– Ну и что, что не говорил? Я тогда и сам не знал.

– Ты меня обманул. Если бы я знала про туберкулез, я бы никогда тебе не дала.

– Я говорю, что не обманывал. Я дам тебе денег. Дай мне сейчас.

При этих словах Канэ потеряла дар речи. Она так разозлилась, что какое-то время ничего не могла сообразить.

– Что ты несешь, когда у тебя болезнь легких, – почти вскрикнул Канэ, – с ума сошел?

– Что ты сказала? – крикнул Муцуо.

– Чем тебе давать, я бы скорее дала своему быку.

– Что? Я тебя убью!

– Если сможешь убить – попробуй, убей! Ты же туберкулезник полуживой! Кого может убить такой дохляк!

Она повернулась и вышла во двор.

У Муцуо потемнел в глазах от гнева, он пнул ногой пол и выскочил в прихожую. Как был босиком, он побежал за Канэ во двор.

Заметив его, Канэ побежала. Муцуо прибавил и попытался догнать ее, но у него ничего не вышло. В тот день он чувствовал себя особенно плохо, ему быстро стало трудно дышать.

Он не смог пробежать и пяти метров. Он чувствовал, что вот-вот упадет, поэтому остановился и присел на корточки во дворе, превозмогая боль.

Он тяжело дышал и чувствовал, что вот-вот закашляется. Тело не слушалось его из-за жара. Все плыло перед глазами.

Сидеть, скорчившись, было больно, поэтому Муцуо медленно пополз на четвереньках по земле, продолжая тяжело дышать. Затем, разрыдавшись от отчаяния, он стал говорить самому себе голосом, который звучал так, будто у него шла кровь горлом.